Исторические хроники. 1957 год. Ив Монтан

Авторский проект историка Николая Сванидзе на Радио «Комсомольская правда»

Год 1957. Еще в начале 56 года журнал "Иностранная литература", который выходит с оттепельного 55-го, начинает печатать книгу французского певца Ива Монтана. Книга называется "Солнцем полна голова". В СССР Монтана уже знают. О нем рассказал создатель и руководитель знаменитого кукольного театра Сергей Образцов в первом же послесталинском 54-м году. В конце 53-го Образцов был на гастролях в Париже. Он был на концерте Монтана. С октября 53-го по апрель 54-го Монтан давал концерты в зале "Этуаль". Он уже известен как киноактер, прежде всего по фильму "Плата за страх". У него в прошлом в 45-м, роман с Эдит Пиаф. Он уже женат на актрисе Симоне Синьоре.

Сергей Образцов, вернувшись в Москву с гастролей, привезет запись концентра Монтана в "Этуаль". В 54-м на радио Образцов сделает передачу о французском певце. В один день миллионы советских людей знакомятся с Ив Монтаном. Радиопередача о Монтане в 54-м- признак оттепели. В 55-м, осенью, в Москве проходит эпохальная неделя французского кино.

Вот это уже настоящий разгар оттепели в Москве и в Ленинграде за полгода до XX съезда. Несколько французских фильмов дают яркое и безосновательное ощущение, что закрытый мир приоткрывается. Киноэкран сродни нарисованному очагу в коморке у папы Карло. Жизнь на экране нельзя попробовать и потрогать. Но впечатление все равно запоминается. Тогда же, в 55-м, на самом высоком уровне принимается решение пригласить Монтана с концертами в СССР. С ним начинаются переговоры. Монтан в своей книге, вышедший в Париже в 55-м году, пишет о том, что собирается совершить кругосветное путешествие, "которое приведет меня, может быть, в Москву и, как я надеюсь, в Нью-Йорк, желательно проездом через Китай". Договоренность о приезде Монтана в СССР достигнута в начале весны 56-го. Это весна после ХХ съезда, после доклада Хрущева о культе личности Сталина. Реакция на хрущевский доклад идет - и в стране, и в мире.

Первоначально предполагалось знакомить с докладом только делегатов ХХ съезда и сохранить его в тайне от всех остальных членов партии. Однако, доклад, развенчивающий Сталина, производит столь сильное впечатление на делегатов съезда, что принимается решение довести его содержание до всех членов партии, а также ознакомить с ним комсомольский актив и советский аппарат. С докладом знакомят руководителей стран соцлагеря, а также присутствующие на съезде делегации Франции и Италии. В сокращенном варианте текст рассылают во все компартии.

Из Польши текст доклада попадает на Запад. 4 июля 56 года доклад Хрущева опубликован в "Нью-Йорк Таймс". В СССР с текстом доклада непартийное население не знакомят. Открытая публикация хрущевского доклада дала бы неизбежный толчок всенародному обсуждению, которое неизбежно вышло бы на критику режима в целом. Власть этого боится. Режим сожрал многие миллионы жизней. В докладе Хрущева речь идет только о погибших членах партии и в основном о высокопоставленных членах партии. Будь доклад напечатан и тщательно прочитан простыми гражданами, он породил бы у них массу вопросов. Тяжелые условия жизни, низкие зарплаты, отсутствие продуктов, крепостная колхозная система, неизбежно заставили бы людей говорить о разбойничьей и бесполезной коллективизации, о рабском труде в промышленности. Между тем в докладе Хрущева индустриализация и коллективизация отнесены к безусловным сталинским заслугам.

Курс и методы строительства социализма в СССР в целом признаны верными. О многомиллионных жертвах сталинской экономической и классовой политики в докладе речи нет.

Между тем даже рядовые члены партии после знакомства с докладом доставляют власти определенные хлопоты. Через две недели после съезда секретарь ЦК Шепилов делает доклад в Академии общественных наук при ЦК КПСС. В прениях по докладу два коммуниста, профессор Кедров и преподаватель кафедры философии Шариков, выходят далеко за рамки критики культа личности Сталина. Шепилов пишет об этом записку в президиум ЦК. Профессор Кедров немедленно уволен с работы. Инвалид войны преподаватель Шариков не только уволен, но и осужден.

Вскоре после этого разогнана парторганизация теплотехнической лаборатории Академии наук. Повод - собрание по итогам ХХ съезда. Выступавшие говорят о недемократичности советского режима. Зал аплодирует. Из зала кричат: "Власть принадлежит кучке негодяев!" В МГУ беспартийные требуют впустить их на собрание, где зачитывается текст хрущевского доклада. По стране начинается самовольный снос памятников Сталина. Поступают предложения объявить Сталина "врагом народа", вынести его из Мавзолея, где он лежит рядом с Лениным.

Есть другая категория граждан - это те, кто отказывается верить тому, что было сказано в докладе. А третьи говорят: "Зачем выносить грязное белье на публику?" Но самая невероятная реакция - у простых замороченных людей: они защищают Сталина, говорят, что правильно он стрелял партийных чиновников, что это они угнетали народ, а Сталин народ защищал. И все тут.

И, наконец, неожиданная ситуация в Грузии, которую Сталин планомерно уничтожал до и после войны. Так вот в Грузии третья годовщина со дня смерти Сталина, 5 марта 56 года, отмечена массовыми действиями против доклада Хрущева. Шестьдесят тысяч несут цветы к памятнику Сталину в Тбилиси. Сотни ездят в грузовиках с портретами Сталина и кричат: "Слава великому Сталину!" "Долой Хрущева!" Демонстранты двигаются к зданию радиостанции. Против них идут войска и танки. 20 убитых, 60 раненых. Многие арестованы. Но национально окрашенный взрыв сталинизма в Грузии удивляет меньше, если смотреть на него в контексте общей сумятицы в стране в целом и в Кремле в частности.

Новый югославский посол Велко Мичунович, прибывший в СССР в конце марта, вспоминает, что во Львовском и Киевском аэропортах висели "огромные портреты Сталина, как будто не было ни XX съезда, ни секретного доклада Хрущева." Югославский посол встречается в Кремле с Хрущевым. Большую часть их четырехчасовой встречи Хрущев клеймит Сталина. При этом сталинский портрет как ни в чем не бывало висит на стене кабинета. Югославский посол отмечает: " Если такое творится в Кремле, если Хрущев не в силах избавиться от Сталина в собственном кабинете - как избавится от него Россия?".

7 апреля 56 года, через полтора месяца после XX съезда газета "Правда" перепечатывает статью из китайских газет. Статья призывает молодых коммунистов изучать и хранить историческое наследие Сталина.

При этом в СССР продолжается освобождение заключенных. Идет их официальная реабилитация. В бумагах о реабилитации погибших в качестве причины смерти прямо пишут "расстрел". После XX съезда в огромной массе освобожденных выходит и сын Анны Ахматовой.

После освобождения сына в 56-м Анна Ахматова говорила: "Я - хрущевка."

В 1956-м Анна Ахматова как-то сказала: "Я - хрущевка." Эта щедрая ахматовская формулировака - материнская благодарность за освобождение сына, который выйдет после XX съезда. К ахматовским словам могли бы присоединиться десятки тысяч советских семей, где дождались родных из лагерей, а если не дождались, то испытали хотя бы чувство горькой справедливости и освобождения от клейма "член семьи врага народа." Но Хрущев на этом фоне отступает. 30 июня 56 года ЦК КПСС принимает постановление, в котором текст доклада, сделанного на XX съезде, задним числом подвергнут ревизии. Постановление ЦК представляет и трактует знаменитый доклад в абсолютно просталинском духе. Текст постановления намеренно сух и безличен. Речи о сталинских преступлениях больше нет. У Сталина были только серьезные ошибки. Культ личности был. Однако следует жестко пресекать все попытки "найти источник этого культа в самой природе советского общественного строя". Текст этого постановления опубликован в газетах. Граждане СССР должны успокоиться. Ничего существенного не произошло.

В это время настоящий текст доклада Хрущева на ХХ съезде публикуется в прессе по всему миру.

30 июня 1956 года ЦК КПСС подвергает ревизии текст доклада, сделанного на XX съезде. Теперь знаменитый доклад трактуется в абсолютно просталинском духе. Отредактированная речь Хрущева на ХХ съезде публикуется в прессе по всему миру В том числе во Франции, в "Монде". После этой публикации руководство Французской компартии 14 июня 56 года обращается в ЦК КПСС: "ChersCamarades", - пишут французы, - Буржуазная пресса опубликовала доклад, который приписывается товарищу Хрущеву. Нам хотелось бы получить оригинальный текст доклада с тем, что члены нашей партии были правильно проинформированы и могли бы составить собственное мнение".

Текст доклада руководство Компартии Франции не получит. Им предоставят июньское постановление ЦК КПСС, свидетельствующее о том, что в руководстве СССР не видят особых причин порывать со сталинским прошлым. Ив Монтан читает настоящий доклад Хрущева, ничего не знает о том, что в СССР начинается новое подмерзание, и собирается с гастролями в Москву. Хотя Монтана отговаривает Жерар Филипп, который несколько раз бывал в СССР.

Для стран соцлагеря доклад Хрущева на ХХ съезде - национальное потрясение. У руководителя Польши Берута после чтения доклада - сердечный приступ. И он умирает. Доклад Хрущева зачитывается по всей Польше на партсобраниях. И они превращаются в антисоветские митинги. Хрущев приезжает в Варшаву на похороны Берута. И в связи с беспорядками в Польше проводит там некоторое время. Хрущев выступает. Он говорит: "Если вы спросите, кто такой был Сталин, был ли он врагом партии - ответ "нет". Это был жестокий человек, но он считал, что так нужно партии". Потом Хрущев разводит руками и восклицает: "Не знаю, не понимаю! Черт его знает, как объяснить гибель стольких людей!" Хрущев продолжает оправдываться перед поляками: "Почему мы не действовали раньше? Да, если бы он, Сталин, не был так опасен, мы бы его давно привели в чувство. Но я хотел бы сказать и о светлой стороне товарища Сталина. Это был настоящий человек. Но у него была мания, понимаете, мания преследования".

В июне начинается восстание в Познани под лозунгом "Хлеб и Свобода". Пятьдесят с лишним убитых. Хрущев требует от поляков приглашения в Варшаву. Поляки отказываются. Поляки избирают главой государства недавно освобожденного Гомулку. Хрущев приезжает в Польшу с Молотовым, Кагановичем, Микояном, Жуковым. В аэропорте, по словам Хрущева, происходит "бурная сцена". Вспоминает бывший глава Польши Эдвард Охаб: "Хрущев еще издали начал грозить нам кулаком. Потом он стал размахивать кулаком у меня перед носом. Он кричал: "Этот номер у вас не пройдет!"

Переговоры не получаются. Советским войскам отдан приказ двигаться на Варшаву. Ситуацию берет в свои руки глава Польши Гомулка. Он говорит с Хрущевым: "Все будет у нас в порядке, и вы не допустите, чтобы советские войска вошли в Варшаву. Тогда будет сверхтрудно контролировать ситуацию". Опасность ухода Польши из соцлагеря очевидна. Хрущев останавливает армию. Улетает в Москву. На утро опять решает ввести войска. Микоян - единственный, кто возражает, уговаривает подождать с решением. Хрущеву удается взять себя в руки. Гомулке удается успокоить поляков. В Венгрии такого счастливого поворота не будет.

Венгрия следует непосредственно за Польшей.

Весной 56-го в Будапеште создается интеллектуальная площадка для партийной молодежи. Этот клуб получает название "Кружок Петефи". Шандор Петефи - поэт, революционер-романтик, символ борьбы за независимость Венгрии в середине 19 века. В середине 20 века, летом 56-го, "Кружок Петефи" становится центром оппозиции, который принимает резолюция с резким осуждением сталинизма.

Венгрия требует назначения премьером Имре Надя.

23 октября 56-го года сотни тысяч демонстрантов идут к площади парламента и к зданию радиостанции. Требуют отставки просоветского правительства, свободных многопартийных выборов и вывода советских войск с территории Венгрии. События разворачиваются по всей стране. Главная сила восставших - студенты и рабочие. На сторону восставших переходят части регулярной венгерской армии.

В Москве в тот же вечер все члены Президиума ЦК, кроме Микояна, голосуют за ввод в Будапешт советских войск.

24 октября, на следующий день после начала венгерских событий, ночью в город входит советская пехота и танки. За 6 дней погибнет около трех тысяч человек - венгров и советских солдат. Каждая улица - кладбище. Дети с запекшейся кровью на перебинтованных головах бегут навстречу советским танкам с "коктейлем Молотова" в руках. В тот же день Имре Надь становится премьером Венгрии. В Будапешт из Москвы прилетает Микоян и Суслов. Премьер Надь призывает их к мирному разрешению ситуации. В Москве мнения расходятся. Молотов и Ворошилов обвиняют Микояна и Суслова в мягкотелости. Жуков - за вывод войск из Будапешта. Жуков говорит: "Если потребуется - вывести советские войска из Венгрии вообще". Хрущев подводит итог: поддержать новое венгерское правительство и вывести войска из Будапешта. Более того, обсуждается вопрос о выводе советских войск из соцстран вообще.

30 октября войска покидают Будапешт. Но 31 октября Хрущев меняет собственное решение. Известно, в этом Хрущева активно поддержал или даже оказал влияние глава Китая Мао Цзедун. Хрущев отдает приказ о начале военной операции на территории Венгрии.

На Президиуме ЦК Хрущев говорит: "Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов, империалистов. Они поймут это, как нашу слабость и будут наступать."

Cовершенно очевидно, что ввод войск в Венгрию Хрущев увязывает с ситуацией на Ближнем Востоке, которая развивается в эти же дни. 31 октября Англию и Франция, поддержав Израиль, начинают военные действия против Египта. Хрущев рассматривает эти события как нарушение мирового баланса сил и в качестве собственного хода решает задавить Венгрию.

Из воспоминаний советского танкиста Владимира Билетникова, с которого была взята подписка о неразглашении на 25 лет: "Наши танки бросили на остров, расположенный на Дунае, разделяющем Будапешт на две части. Там только что расстреляна демонстрация рабочих металлургического комбината. Погибших было так много, что наш танк шел по трупам. Потом механик лопатой отскребал с гусениц кровь. Я дня три не мог ничего есть".

В Париже в бистро в это время сидят Ив Монтан, Симона Синьоре и Жерар Филипп. В углу под потолком работает маленький телевизор. Показывают, как советские танки утюжат улицы Будапешта. Монтан смотрит и думает о том, что через месяц у него гастроли в СССР. Вдруг Жерар Филипп хватает его и Симону и сталкивает их лбами. Жерар Филипп кричит:"Поезжайте! Там вы будете счастливы." Он показывает на экран с танками в Будапеште и кричит: "Вот так вы будете счастливы."

Спецоперация по восстановлению советского влияния в Венгрии началась 4 ноября 1956 года.

Из воспоминаний старшины Михаила Акуленко: "Получили приказ штурмовать здание Университета. Не успели втиснуться в узкую улицу, как начался ад. Из всех окон летели гранаты. Мы кинулись по подъездам, но и там огонь из всех квартир. Кругом ползут раненые, обгоревшие. Город стоял насмерть, а потом мужественно умирал. Университет пал 6 ноября 56-го года. А нас в роте из ста осталось всего девять". Хрущев создает прецедент: CCCР впервые применяет оружие внутри соцлагеря.

Перед смертью в наговоренных воспоминаниях Ив Монтан скажет: "Будапешт - это было как удар в морду. После русского вторжения в Венгрию я не знал, что мне делать. Мое мнение каждый час менялось. Симона была против поездки в СССР".

Крайне левый, но не член Компартии, знаменитый драматург Жан-Поль Сартр дает 9 ноября 56 года интервью журналу "Экспресс" по поводу венгерских событий. Сартр говорит: "Я полностью и безоговорочно осуждаю советскую агрессию. Я не возлагаю ответственность за нее на русский народ, но повторяю: его правительство совершило преступление. А потом Сартр говорит: "Но самой невероятной ошибкой был доклад Хрущева на ХХ съезде, так как публичное разоблачение священной персоны Сталина, олицетворявшей режим, является безумием". И Хрущев, не читавший

Сартра, в эти же дни в Москве югославскому послу Мичуновичу говорит о том же: "А теперь некоторые думают, что те наши решения всему виной". Доклад Хрущева действительно открыл шлюзы для настроений, которые уже не укладываются в узкие рамки официальной критики Сталина.

Оттепельная страна в ноябре 56-го дает реакцию на происшедшие события, хотя массовой ее назвать нельзя. В Ярославле на демонстрации 7 ноября школьники разворачивают плакат с призывом вывести войска из Венгрии. В МГУ студенты открыто спорят с преподавателями, оправдывающими вторжение в Венгрию. Знаменитый физик Ландау, когда слышит, чем мотивируют ввод войск в Венгрию, прямо говорит: "И вы верите этим мясникам? Они же мясники, убийцы!" Рабочие в Серпухове изуродовали портрет Хрущева. В Севастополе на хлебозаводе изрезаны портреты членов президиума ЦК. Первый секретарь Ленинградского обкома партии Козлов докладывает Хрущеву: "В рабочей среде говорят, что если условия жизни не изменятся к лучшему, то у нас будет то же, что в Венгрии".

В 1956 во Франции в ноябре на примем в Советском посольстве по поводу 39-ой годовщины революции не является больше половины приглашенных. Многие члены общества "Франция - СССР" сдают членские билеты. Из французской компартии выходят видные представители французской культуры. Все культурные контакты с СССР свернуты. В этой ситуации запланированные гастроли Монтана приобретают особый политический смысл. Причем не только по внешнеполитической сфере. На Монтана ставят. Он привлечет внимание интеллигенции. После Венгрии Монтан станет положительным ньюс-мейкером. Вспоминает сотрудник советского посольства во Франции Владимир Ерофеев, хороший знакомый Монтана и Симоны Синьоре, который в ноябре 56 года склонял их к поездке в СССР: "Мы встречались с ними в их парижской квартире на пляс Дофин, мне приходилось специально приезжать на студию, где они снимались в "Салемских колдуньях". Мне приходилось в промежутках между съемками эпизодов вести с ними трудные беседы, убеждая их ехать в СССР. Симона была то резка и беспощадна, с присущей ей остротой ума и языка, то ревела, как белуга. Ив был, в принципе, согласен ехать. Отказывались трое его оркестрантов, и мне пришлось их уламывать", - вспоминает дипломат Владимир Ерофеев.

3 декабря 1956 года певец Ив Монтан пишет официальное открытое письмо на имя единственного знакомого в Москве человека. Он пишет руководителю кукольного театра Сергею Образцову: "Дорогой Образцов!" Монтан пишет, что огромное число французов испытывает горечь в связи с венгерской драмой. Что он, - Монтан, - один из этих людей. Он подчеркивает, что он не член французской коммунистической партии. Далее пишет, что необходимо противостоять холодной войне. И он счастлив сказать советским зрителям, что прибудет в скором времени".

Решение ехать в СССР на самом деле объясняется не политическими взглядами, а характером Монтана. Французы требовали, чтобы он отказался от гастролей, давили, ссылаясь на общественное мнение. Еще и Симона сказала: "Если ты споешь там, тебе не дадут петь здесь." После этих слов он буквально взбесился, - пишет дочь Монтана Катрин Аллегре. - Когда кто-то или что-то покушалось на его свободу, он превращался в дикого зверя." И он окончательно решил ехать в СССР. Симона это решение не разделяет. В Москве об этом знают. Москва дает понять, что её приезд нежелателен. Но она едет с мужем. И Москва вынуждена её принять.

В Москве в Шереметьево Монтана и Симону встречают толпы поклонников. В Шереметьево в толпе встречающих те, кто мечтал и кому чудом удалось, плюс те, кто командирован по службе. Плюс оцепление, пресса и все самые известные советские деятели культуры с женами.

Монтана с Симоной везут в гостиницу "Советская". Мой тесть, уравновешенный человек, физик, поехал в "Советскую", ждал, а когда Монтан с Симоной появились в холле, пошел им навстречу и раскланялся. Они ответили. Он счастливый вернулся домой.

Монтан выступает на разных площадках - от завода Лихачева до только окрытого Дворца Спорта в Лужниках.

19 декабря - концерт в Зале Чайковского. В зале - Хрущев, Молотов, Булганин, Маленков и Микоян. Когда Монтана, наконец, отпускают и он, вытираясь полотенцем, входит в гримерку, на пороге появляется министр культуры Михайлов. Он говорит, что руководители государства приглашают Монтана с супругой на небольшой ужин. Вспоминает переводчица Монтана Надежда Нечаева: Роль тамады исполняет сидящий во главе стола Микоян. Молотов, очень мрачный сидит рядом с Хрущевым, но держится подчеркнуто отдельно от него. Молотов уже снят Хрущевым с поста министра иностранных дел. Он - в этот момент министр госконтроля. Бывший премьер Маленков, сидящий напротив Монтана, в этот момент - министр электростанций. Молотов и Маленков пока остаются членами Президиума ЦК.

Микоян хвалит концерт и предлагает тост за дружбу между народами. Хрущев спрашивает не было ли у Монтана проблем с поездкой в СССР. Монтан откровенно говорит, что после советской интервенции в Венгрию, сам охотно отложил бы свой приезд.

Хрущев подробно объясняет, что в Венгрии поднялась контрреволюция и ее надо было подавить. Монтан говорит, что французская интеллигенция не может понять, как герои Сталинграда превратились в мясников Будапешта, что Сартр, Роже Вайян, Жерар Филипп разделяют это мнение. Хрущев делает вид, что удивлен, что впервые слышит об этом. Симона Синьоре в мемуарах напишет об этой реакции Хрущева:" Он все знал, но ему это было безразлично. Разочарование друзей СССР в западном мире оставляло его хладнокровным."

После того, как венгерская тема за ужином завершена, Хрущев начинает говорить о преступлениях Сталина. Он пересказывает почти весь свой доклад на XX съезде. Ведет себя очень эмоционально. Выкрикивает: "Вы только представьте: было уничтожено 16 миллионов человек. Шестнадцать миллионов!" Хрущев стучит кулаком по столу. Он говорит Монтану и Симоне: "Я знаю о чем вы думаете, хотите спросить: " А где же вы были?"

Так вот, я ничего не мог сделать, потому что выступить против Сталина означало выступить против социализма." Монтан скажет потом: " У нас был свой маленький XX съезд." Симона, выслушав рассказ Хрущева о сталинских преступлениях, напишет: " Худшее, что говорили антисоветчики, оказалось правдой. "И еще она напишет: "Хрущев - фантастический актер."

Утром того же дня, перед тем как пойти на концерт Монтана, а потом за ужином рассказать ему о сталинских преступлениях, Хрущев проводит заседание ЦК.

На заседании утверждается секретное письмо в партийные органы. Письмо отражает состояние власти в связи с новыми общественными настроениями после XX съезда, а также после венгерских событий.

Власть даже не скрывает, что венгерские события оказали воздействие на ситуацию в стране и в партии. Власть в письме говорит привычным сталинским языком: "Жалкие остатки антисоветских элементов под воздействием международной реакции пытаются использовать в своих гнусных целях все еще имеющиеся у нас трудности. Вражеские действия прикрываются лозунгами борьбы за "демократию".

Далее говорится о примерах расширительной критики культа личности. Молодежь, студенчество, творческая и научная интеллигенция критикуют не только Сталина, но и порядки, приведшие к культу личности. Интеллигенция требует освободить искусство от партийного руководства, что недопустимо.

Письмо отмечает новый негативный фактор - это влияние на общественное мнение со стороны реабилитированных бывших заключенных. Опасность представляют даже старые большевики, вернувшиеся из заключения и позволяющие себе антисоветские высказывания, которые тлетворно влияют на молодежь".

Это письмо дает старт послесталинской борьбе с инакомыслием. Хрущев устанавливает новые правила игры в обществе. Невинных людей теперь не сажают, как при Сталине. Однако, любое высказывание, не соответствующее официальным установкам, по-прежнему есть опасное государственное преступление. А значит, держись в рамках дозволенного, не задумывайся и спи спокойно. По сравнению со сталинскими временами - это несомненное освобождение, потому что при Сталине лояльность или даже собачья преданность не имели никакого значения. Новая хрущевская система - безопасна для основной массы населения и перспективна для власти. Потому что, она выращивает не граждан, а людей, которые все равнодушно спускают власти.

Уже в январе 57-го Верховный суд РСФСР рассматривает свежие политические дела. Оттепельная вольность советского общества очень скромная, но власть страхуется известным ей способом. Власть вспоминает про Сталина.

В канун нового 57-го года в Кремле - прием для партийной и культурной элиты. А также для дипкорпуса. Хрущев поражает всех присутствующих. В своем новогоднем выступлении на приеме Хрущев говорит, что он сам и его товарищи "по-сталински бескомпромиссно борются с классовым врагом". Монтан с Симоной присутствуют на этом приеме. Вспоминает переводчица Надежда Нечаева: "За несколько минут до полуночи люстры погасли, с последним ударом курантов они вновь вспыхнули, и в этот момент за спиной Симоны оказался Хрущев. Симоне пришлось встать. Хрущев обнял ее и - не могу подобрать другого слова - смачно поцеловал в губы".

В Ленинграде Монтан с Симоной Синьоре живут в "Астории". Утром в номере раздается телефонный звонок. Из Парижа звонит Жерар Филипп.

Дело в том, что до поездки в СССР Монтану было предложена роль Модильяни в фильме "Монпарнас, 19". Накануне отъезда к Монтану в квартиру на пляс Дофин приходил продюсер и сказал: "Если вы поедете, я не стану делать фильм с вашим участием".

Так в "Асторию" Звонит Жерар Филипп и говорит, что ему предложена роль Модильяни. Монтан отвечает: "Поступай, как чувствуешь".

Еще до встречи нового 57-го года у Монтана была встреча с писателями. Их приглашают в Центральный Дом Литераторов. Говорят - выпить и закусить запросто, нет, нет никакого пения. Просто побеседовать, обменяться мыслями. Монтан вспоминает: "Я был голоден после выступления в Лужниках, я собирался съесть кусочек чего-нибудь. Но едва мы вошли в писательский клуб, как я увидел эстраду с микрофоном". Монтан продолжает: "Вся свора официозных писателей и художников, разодевшихся, как для официального приема и похожих на пингвинов, принялась скандировать: "Ив Монтан пой, Ив Монтан пой".

Вспоминает переводчица Надежда Нечаева: "Монтан подошел к микрофону, спел полкуплета песни "Парижский мальчуган" и остановился. После чего бросил Симоне, мне и музыкантам:

- Сматываемся, ребята.

А потом вдруг шагнул к микрофону и заговорил. Хорошо, что я была далеко от него и не могла переводить". Вспоминает Ив Монтан: "Я остановился, повернулся к ним ко всем и бросил им все, какие знал оскорбительные слова. Я просто вылил их им на головы. Про все их словословия Сталину, про страшные репрессии, которые они покрывали. А после этого мы ушли".

Вскоре после этого, когда Монтан еще был в СССР, 17 января 57-г года Хрущев присутствует на приеме в посольстве Китайской Народной Республики. Хрущев произносит речь, он говорит: Сталин может быть примером для коммунистов. Да, Сталин допускал ошибки, но "дай, Бог, чтобы каждый коммунист умел так бороться, как боролся Сталин". Хрущев говорит: "Враги коммунизма пытаются использовать критику ошибок, допущенных Сталиным, во вред Советскому строю. Но ничего у вас не выйдет, господа, не видать вам успеха, как своих ушей без зеркала".

19 января эта речь Хрущева опубликована в "Правде".

Год 1957-й. 16 февраля повешен Имре Надь, венгерский премьер-министр, свергнутый после советской интервенции. Певец Ив Монтан даст интервью Пари-пресс. Он скажет: "Сегодня я чувствую совершенно ясно, что меня эксплуатировали во имя пропаганды коммунистической идеи, как щенка в рекламе шампуня". Это все так.

Но гастроли Монтана для СССР не прошли даром. Его приезд, его манера держаться, невиданная ранее свободная пластика, его одежда, - вроде бы пустяки, - но советские люди собственными глазами увидели и услышали немного другой жизни. Монтан всего через три года после Сталина не мог не стать потрясением.

Вахтанг Кикабидзе начал пробиваться на эстраду до приезда Монтана. Его забраковали: сказали, что у него хриплый голос и это отдает загнивающим Западом. После Монтана Кикабидзе вызывают в филармонию, шьют серый костюм, достают водолазку, как у Монтана, - и с тех пор он на профессиональной сцене.

16 июня 57 года высшее партийное руководство присутствует на свадьбе сына Хрущева Сергея. Вызывает удивление поведение супругов Маленковых: они сильно опаздывают и в качестве свадебного подарка привозят дешевый будильник с нарисованным на циферблате слоном. Премьер-министр Булганин неожиданно яростно реагирует на какую-то реплику Хрущева. Булганин орет, что "никому больше не позволит себе указывать и затыкать себе рот, что скоро всему этому придет конец".

По воспоминаниям маршала Жукова, Молотов, Маленков, Каганович и Булганин разом поднимаются из-за стола и уезжают на дачу к Маленкову.

Это откровенное поведение - предвестник событий, которые развернутся через два дня, 18 июня. Это последняя схватка внутри партийной верхушки, оставшейся во власти со сталинских времен.

Год 1957. 18 июня Молотов, Маленков, Каганович, Ворошилов обвиняют Хрущева в единоличной власти, нетерпимости и грубости, говорят, что растет культ личности Хрущева. Хрущев уже начинает каяться.

Президиум ЦК семью голосами против четырех принимается решение о смещении Хрущева с поста 1 секретаря ЦК КПСС. Это решение должен утвердить Пленум ЦК. Ситуация для Хрущева угрожающая. Хрущев дает распоряжение председателю КГБ Серову и тот на военной транспортной авиации доставляет в Москву трех членов ЦК, которые поддерживают Хрущева. Именно при Хрущеве эти люди заняли свои должности. И им нет дела до Молотова и Маленкова.

На первом заседании Пленума выступает секретарь ЦК Суслов. Суслов поддерживает Хрущева. Суслов - откровенный сталинист, но Микоян убедил его, что победа будет за Хрущевым, и Суслов примкнул к хрущевскому лагерю. Итак, сталинист Суслов берет слово и говорит, что ряд членов Президиума ЦК ставят под сомнение курс партии, принятый на ХХ съезде. Т.е. Суслов говорит, что Молотов, Маленков и Каганович против десталинизации.

Дальше происходит то, что и не снилось присутствовавшим на ХХ съезде. Слово берет Жуков. Так было решено с Хрущевым заранее. Жуков - герой войны, он популярен и ему отведена на пленуме главная роль. Жуков начинает говорить о сталинских временах. Он прямо говорит, что Молотов, Маленков и Каганович - главные вместе со Сталиным виновники арестов и казней. Жуков говорит, что с 27 февраля по 12 ноября 38 года Сталин, Молотов и Каганович лично подписали 38679 смертных приговоров. Только 12 ноября 38-го Сталин и Молотов приговаривают к смерти 3167 человек. Жуков говорит, что "если бы только народ знал, что у них с пальцев капает невинная кровь, то он встречал бы их не аплодисментами, а камнями". Начинается перебранка на высшем партийном уровне. Каганович - Хрущеву: Неужели вы не подписывали расстрельные списки на Украине?" "Да ладно вам! - отмахивается Хрущев, - Меня самого называли польским шпионом. Маленков - Хрущеву: "Ты-то у нас чист совершенно, товарищ Хрущев!" Молотов ведет себя сдержаннее других: Молотов говорит: "Я признаю свою ответственность наряду с другими членами Политбюро". "А кто требовал пытать арестованных?" - кричит Молотову Хрущев. "Все члены Политбюро", - отвечает Молотов. И добавляет: "Я возражал Сталину чаще, чем вы все вместе взятые, и уже, конечно, чаще, чем вы, товарищ Хрущев".

И Молотов, и Маленков, и Каганович в той или иной форме признают свою ответственность за репрессии в стране и навсегда уходят с политической арены. Хрущев собственной вины в прошлом категорически не признает и получает всю полноту власти.

Жуков на июньском пленуме ставил вопрос о наказании всех виновных в репрессиях. Жуков сказал, что это главный вопрос жизни партии. Документы о репрессиях в СССР, которые цитировал Жуков, сначала хотели сделать достоянием партийной общественности, но потом сочли нецелесообразным. Обвинения Молотова, Маленкова и Кагановича в репрессиях вошли только в секретный документ, который не подлежал опубликованию. В Постановлении пленума Молотов, Маленков и Каганович названы антипартийной группой, добивавшейся смены руководящих органов власти. Подчеркивается, что эта группа не понимает новых задач, стоящих перед страной. В частности, ставит под сомнение возможность догнать в ближайшие годы США по производству молока, масла и мяса на душу населения. Этот пункт в постановлении не случаен. Дело в том, что за месяц до Пленума Хрущев пообещал догнать и обогнать Америку уже в 60-м году, что вызвало критику на президиуме ЦК, особенно со стороны Молотова. Хрущев с критикой не согласился, а в интервью телекомпании Си-Би-Эс заявил, что СССР обгонит США, если не в 60-м, то уж точно в 61-м году.

Хрущев в 57-м чувствует себя победителем. Жуков, который, по сути, спас Хрущева на июньском пленуме, в октябре снят со всех постов и уволен в отставку. Он даже снят с партучета в Министерстве обороны. Для уплаты взносов он будет прикреплен к парторганизации Электромашиностроительного завода памяти революции 1905 года. На публике Жуков появится только в 65 году уже при Брежневе. Брежнев в 57 году поддерживал Хрущева на июньском пленуме. Но в это время он еще слаб. На июньском пленуме после резкой реплики Кагановича в его адрес Брежнев упал в обморок.

Но кроме побед по внутрипартийной борьбе в 57-м у Хрущева - еще один успех совсем другого сорта. Это знаменитый фестиваль молодежи и студентов в Москве. Трудно сказать, каким он представлялся Хрущеву. Но он стал тем, чем он стал. Вспоминает знаменитый саксофонист Алексей Козлов: "Сейчас, оглядываясь назад, осознаешь особенно ясно, какую ошибку совершила тогда, устроив этот фестиваль, Софья Власьевна - так мы называли тогда советскую сласть.

Когда после Сталина на улицах Москвы мы впервые увидели тысячи иностранцев, с которыми можно было свободно общаться, нас охватило чувство эйфории. Иностранцы оказались не такими, как нам представлялось, какими были на карикатурах. Они были молодыми. Одеты не стильно, а удобно, пестро, спортивно, небрежно. Несмотря на строгую регламентированность, атмосфера казалась легкой. А ночью вообще начиналось свободное общение. Власти пытались установить контроль за контактами, но не хватало рук. Следящие оказались каплей в море. Фестиваль вызвал у москвичей желание общаться и говорить не только с иностранцами, но и между собой". Желание свободно говорить, обсуждать - это первые уроки демократии, первый опыт неподконтрольного общения. Первый опыт избавления от страха.