Ребята с Урала впервые попробовали на войне виноград

Каждый год 9 мая с прадедом Иваном мы несем красные гвоздики к Вечному огню. Там мы встречаем людей, чьи волосы белы как снег. Они улыбаются и совсем не стесняются плакать. Плачет и мой сильный прадед, ветеран Великой Отечественной войны Иван Петрович Бахматов. В этом году ему исполнилось 85 лет.

Война для прадеда началась, когда в репродукторе прозвучало «Фашисты напали на нашу Родину…». Добровольцем Иван ушел на фронт, ему было всего 17 лет. На фронте прадед стал шофером. В одном из боев их роту разбили, а Иван, раненный в ногу, попал в партизанский госпиталь. За ним ухаживала такая же молодая, совсем еще девочка, медсестра Анечка. Прадед часто ее вспоминает и даже пытался разыскать после войны.

Много пришлось пережить молодому солдату: первое чувство любви к медсестре, смерть товарищей в бою и в госпитале. Но всех объединяла ненависть к фашистам и вера в победу, надежда на возвращение к родным.

— Ехали мы как-то по Молдавии через виноградники, — рассказывает прадед. — Земля изрытая воронками от бомб. И вдруг, как на картине, виноград висит гроздьями. Ребята, те, что с Урала, из Сибири, они же этого чуда не видели! Заглушили моторы и принялись собирать. Прибегает солдатик один и говорит, что там, за домом, деревья, а на них — черные крупные ягоды, больше, чем виноград, и руками показывает, как будто арбуз держит. Побежали все туда. Это были сливы, вкусные, спелые. Наелись, набрали с собой — и в дорогу. Правда, потом эти сливы дали о себе знать…

Дед закурил, замолчал, а мама спросила:

— Дед, расскажи, как из плена бежали.

— Да что тут рассказывать. Попали в Польше в плен: кто раненый, кто контуженный. Травили собаками нас. Вот на одной ноге остался шрам от собачьего укуса. Никто не знал, будет завтра жив или нет. Издевались немцы над нами. Бывало, дадут крупу в грязном ведре с водой, и говорят: «Жрите, руссы. Приятный аппетит!». А мы, голодные, ели. Но у всех одна вера — выдержать, остаться живым. У одного солдата так скрутило живот, что к утру умер.

Дед опять умолк. Потом говорит:

— Однажды мы втроем решились на побег. Работали тогда в монастыре. Местные монашки нам помогали. Но идти-то как: ни одежды, ни документов. Днем отсиживались, а ночью шли. В деревне одной нас накормили, одели, дали хлеба и вывезли подальше. Я часто вижу во сне тех людей. Мы измотанные, голодные, еле перебирали ногами. Один умер — до границы мы добрались вдвоем. И столько было радости, когда мы увидели покосившийся полосатый столбик с надписью «СССР». Я переполз через него и стал целовать родную земельку.

Дед говорил, а по морщинистым щекам текли слезы. Сколько пришлось потом пережить еще ему, чтобы снова встать в строй. Войну он закончил в Берлине.