Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+6°
Boom metrics
Общество22 сентября 2015 22:00

Сепаратист Заваркин: зачем депутат карельского городка пригрозил отделить его от России

Наш спецкор Владимир Ворсобин разбирался, что толкнуло местного народного избранника на столь решительный шаг [видео]

«ЭТО ВИДЕТЬ НАДО!!!»

Иногда читаешь новости – не те, что на поверхности - разжеванные до тошноты телевизором, а незаметные, провинциальные, запрятанные в дебрях интернета, которые столицы не читают.

Не то что брезгуют…

Скучно.

Зачем офисному планктону, рассматривающему в сети фотографии новой Рено и вздыхающем о Порше, знать - что творится в каких-нибудь Пурдышках?

Фото: vk.com

Фото: vk.com

Зачем завязшему в ипотеках менеджеру, неизбывно мечтающему о Таиланде, вообще знать о существовании тверской деревни Воронья Нога?

А если случайно и узнает, то с иронией, как в хазановской миниатюре – «Ох, в деревне Гадюкине опять идут дожди? Ай-яй-яй, деревню Гадюкино смыло к чертовой матери?».

Но иногда провинциальные новости так странны, так неуловимо связаны между собой, словно русская жизнь подбрасывает нам, балбесам, поучительный сюжет. Подбрасывает по инерции. Забыв, что нет на свете давно Федора Михайловича Достоевского.

Короче попались мне две «незамеченные» новости из Карелии.

История первая. Цитирую информагенства:

“64-летняя Екатерина Ерофеева умерла на встрече карельского губернатора с жителями поселка Пяльма. Бабушка пришла на встречу, чтобы рассказать, что уже много лет живет в ветхом жилье без туалета (даже уличного). И спросить - почему государство перестало компенсировать ей даже стоимость дров.

Губернатор ответил грубовато:" Забудьте, это было при коммунизме". Екатерина Евгеньевна побледнела, и вдруг упала. Ерофеева умерла от инфаркта. (Кстати, поселок, где проживает две тысячи человек, обслуживает один врач, и "Скорой помощи" давно нет).

После трагедии заседание не прервали, чиновники выступали дальше”.

Бывает. Идем дальше.

История вторая:

«Депутата карельского городка Суоярви обвинили в призывах к сепаратизму. Возбуждено уголовное дело "по факту высказывания Владимиром Заваркиным публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации. На днях Следственный комитет Карелии передал дело Заваркина в суд. Депутату грозит четыре года лишения свободы всего за несколько слов”

На одном из петрозаводских митингов Заваркин заявил (записано мной по видеозаписи – В.В.):

«Я приехал из города Суоярви. Нет работы, закрываются учебные учреждения. Больницы закрыты, тарифы растут, полная безработица. Смотрите, что в Карелии делается – лес вырубается на корню. Вот такой лес уже вырубается (показывает руками диаметр тонкой березы – В.В.), я вас не обманываю. Деньги вывозятся в Ленинград, Москву, налоги (в местный бюджет – В.В.) не платятся, что останется нашим детям здесь?... Если нас не слышит Российская Федерация, то проведем референдум - не нужна Карелия России – давайте отсоединимся. Это самое верное будет.»

Депутат Владимир Заваркин: «Ну какой я сепаратист? Да я за Родину порву!»

Депутат Владимир Заваркин: «Ну какой я сепаратист? Да я за Родину порву!»

Фото: Владимир ВОРСОБИН

А вот тут не скажешь – “бывает” Тут дергает током.

Это видео я пересмотрел несколько раз.

Обычный мужик. Русский. Ни в одной из партий не состоит. Работал шофером, инженером в кампании “Карелэнерго”. Руки рабочие. В наколках.

И вдруг - “давайте отсоединимся”.

Странно. Вон бабушка из Пяльмы спокойно без экстремизма спросила у губернатора, получила честный ответ, и померла.

А этого куда понесло?!

Первая мысль – и поделом. Налоги налогами, несправедливость несправедливостью, слышит- не слышит нас власть, но Родину не разменивают, не дарят, ею не шантажируют…

Посмотрел по карте Суоярви – приграничный район, больше ста километров от Петрозаводска. Дальше – Финляндия…

Нахожу телефон шального депутата. Звоню сепаратисту.

- Это я то сепаратист?! – рычит в трубку Заваркин.

У него это звучало как, извините, «педераст»

- Но уголовное дело… - смущаюсь я.

- Мне людей жалко – рычала трубка, - Я бабушек из затопленных домов вытаскиваю... Пойми (мгновенно переходит «ты») тут такая ситуация, что не расскажешь – это видеть надо! Терпеть уж мочи нет! Я кому только не писал – Путину, в Совфед, в Совет безопасности… Приезжай – посмотришь какой я сепаратист! (после паузы) Да я за Родину свою порву!

- Но вы же предлагаете референдум.

- Но как до вас еще докричаться?! – снова взорвался депутат…

- Ценой тюремного срока?!

Я снова посмотрел на карту…

Маленькая точка у финской границы казалось уже загадочной.

- Это видеть надо!!! - все повторял в трубку «сепаратист» Заваркин…

В ОКРУЖЕНИИ ВОЛКОВ

В уверенности, что в этой воспаленной истории все крайне преувеличено, отправился в Карелию.

А места тут и правда, сказочные!

Юркий автобус катился мимо игрушечных северных озер, отражающих селфи голубоглазого неба. И мне хотелось выскочить на ближайшем повороте, плюнуть на все, заселиться в какой-нибудь рыбацкой деревеньке. Блаженно растянуться в гамаке на крылечке финской сауны… Или в палатке… Или с удочкой… Фотоаппаратом для закатов… С лодкой… Чтоб на самой зорьке…

Просыпаюсь от удара поручнем по голове.

Вижу на фоне карельской красоты мечется водитель. Руль то вправо, то влево.

За окном мелькает лес, а внизу…

Пустынную дорогу словно только что разбомбили. И мы взлетали (и это не образное сравнение) на ухабах, к потолку стремительно, как перепуганные жаворонки.

- Это еще дорогу немного залатали, - ойкала пролетавшая рядом соседка, - Ее лесовозы раздолбили. Раньше когда разбомбленный Донецк показывали, все Суоярви стонало – «смотрите-смотрите, дороги как у нас»…

- Особенно страшно стало, когда в районах больницы позакрывали, а в Суоярви – детское стационарное отделение – говорила она, - Детей с температурой под 40 везем по этой дороге в Петрозаводск.

В этот момент автобус встал как вкопанный.

Из леса вышла с бидоном ягод улыбчивая баба Маша.

«Здравствуйте, Мария Александровна» - поздоровался весь наш автобус. – В лесу, да одна. Волков не боитесь?

- Не-е-е - устало машет рукой. - Волки теперь у города все, кур и собак воруют. Псов уж не осталось в районе…

- Как не осталось. У меня есть. Овчарка – с вызовом сказал старик. – Я отбил ее у стаи. Теперь прячу во дворе.

И до самого Суоярви автобус серьезно обсуждал – а можно ли вообще собаку от волка спрятать? Решили – нельзя. Если учуяли, все равно выкрадут.

Старичок приуныл.

Тут я замечаю, что ни по встречной дороге ни за нами уже полчаса не было ни одной машины…

Вибрируя от колдобин и под впечатлением от атакующих город волков въезжаю в Суоярви.

Осторожно всматриваясь в погружающийся в темноту город.

В почтовых ящиках жителей Суоярви тлеют коммунальные платежки. Их не собираются оплачивать.

В почтовых ящиках жителей Суоярви тлеют коммунальные платежки. Их не собираются оплачивать.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

«ЛУЧШЕ БЫ ДОРОГУ НЕ РЕМОНТИРОВАЛИ...»

Это бывает со мной крайне редко - но я как-то быстро все для себя уяснил.

Обычно москвич при въезде в маленький «десятитысячник» (в Суоярви за последние годы количество жителей сократилось на четверть, теперь их около 9 тысяч) незаметно для себя произносит что-то вроде «это че за дыра!». Или – «хоспади, как тут люди то живут».

Но через сутки ты вдруг выуживаешь в пустоте обшарпанных улиц и обволакивающей дремотной тишине – какой-то плюс (в лучшем случае – городок окажется ничего себе, со своим стилем, или даже с чистенькой центральной площадью, в худшем – ты почувствуешь релаксацию и другие виды прекрасного самообмана, заставляющего разумного москвича вдруг купить халупу под Улан-Удэ).

Но давайте честно - Суоярви действительно дыра с разбитыми улочками, состоящими из бараков живописно страшного вида. Это те самые фанерные «времянки» 1957-58 годов, с опилками в стенах, которые я видел только в кинохронике. Здесь они называются «деревяшки» и составляют процентов 70 всех строений.

Первый встречный горожанин Суоярви оказался приятным полицейским, который честно заметил – что сам живет в такой. И что дверь в его квартире опять перестала закрываться – снова подвел косяк, не знающее ремонта здание скрючило и перекосило…

Тут во всем чувствовался Суоярвский стиль.

И через сутки я завороженный, конечно, залюбовался. И это трудно объяснить…

Это когда ты с уважением к старине открываешь подъездную дверь, и не знаешь точно – она откроется или упадет. Или когда ты поднимаешься по странно потрескивающей лестнице, а снизу переговариваются:

«Ты предупредил журналиста, чтоб он осторожнее? Про половицу сказал? Нет? Кхм, ну и ладно…»

Или когда в восемь вечера во всем городе из экономии выключается уличное освещение, и город погружается в кромешную тьму. (И ты наконец-то понимаешь, почему волки здесь так опасны).

Но все-таки работает больница, Сбербанк, Дом Культуры, Церковь, тут даже есть свой кинотеатр и небольшой бассейн. И учитывая, что здесь не осталось никакой промышленности (построенная еще финнами лучшая в СССР картонная фабрика долго агонизировала и умерла последней), то получается, что Суоярви… обычный для российской глубинки городок.

Таких в России тьма, чуть ли не в каждой области, и подозреваю - районе. Города-неудачники редко показывают по телевидению, видимо, их слишком много, чтоб кого-то удивить, и они хиреют и умирают в почтительной тишине.

И у каждого есть легенда «упущенного шанса». Суоярви, по мнению местных жителей потерял его не так давно. Сначала зажиточный советский городок лесорубов не смог «зацепиться» за собственный лес. По новому Лесному кодексу чуть ли не все налоги за вырубку забрал федеральный центр, экономически говоря превратив место добычи в что-то вроде колонии. С аборигенами и колонизаторами.

Тем более что местные Лесхозы, которые хотя бы давали городу рабочие места, закрылись. Их вытеснили питерские компании со своими работниками.

Работы не стало вообще, молодежь побежала в Петрозаводск

Попытались «зацепиться» за туризм, но затеплившиеся было надежды построить здесь дорогу на Финляндию, тоже испарились – денег на строительство у Карелии не оказалось. Кроме того, денег не стало на поддержку дорог в районе вообще… Денег у государства оказалось так мало (в этом году бюджет Карелии усох еще 1, 5 миллиарда рублей), что больницы по районам массово «оптимизировались», то есть позакрывались, и жителям удаленных уголков теперь приходится добираться до своих поликлиник… чуть ли не сутки (!), затрачивая на дорогу около тысячи рублей.

Фото: Личный архив Владимира Заваркина

Фото: Личный архив Владимира Заваркина

Наконец, Суоярви понял, к чему его готовят и будучи городом русским, благонадежным («Да был я в этой Финляндии – такая же деревня!» - говорят почти все опрошенные мною жители) и успокоился.

- Я даже не очень хочу, чтобы до Петрозаводска дорогу ремонтировали, - вдруг сказала мне зам главного врача больницы.

- ?!

- Отремонтируют, скажут – дорога отличная, теперь все лечитесь в Петрозаводске и закроют больницу… Уж, лучше будем жить как жили.

И то правда. Тем более недавно здесь построили отличный Храм с детским городком, где многие горожане и проводят свободное время.

И крик депутата Заваркина местных особо не тронул.

Дескать, а что он такого сказал?

Что город брошен? – это все знают. А насчет сепаратизма…

- Ну, он у нас чудак, да – качают головой.

- Он шебутной, конечно – с улыбкой заметила замглавного врача местной больницы, - Его за квартал слышно, человек громкий. Но может нужны иногда такие люди – неравнодушные…

«СУМАШЕДШИЙ» ЗАВАРКИН

К моему приезду обвиняемый по «политической статье» Заваркин был уже уволен (официально по состоянию здоровья - не прошел медкомиссию), его банковские карточки заблокированы.

Но депутат упорно не понимал – за что на него власть так ополчилась?

- Я ж не родился оратором, – доказывает он, - я перед выступлением помнил, что хотел сказать. Что мы можем экономически сами развиваться, а наш лес вывозят и сразу финнам продают, деньги от леса ни копейки не остаются – все налоги уходят в Москву. Почему наш лес нельзя обменять у финнов хотя бы на коров, на трактора, на молочные заводы. Я когда был шофером из района возил по 12 тонн молока в день! Утром едем, ждем когда стадо пройдет – больше тысячи голов! Сейчас ничего нету. Даже у частников нет коров – все порезали. Я хотел докричаться до Москвы…

- Докричались... – качаю головой.

- 58-ая статья, да?

- Конечно, - пожимаю плечами.

- Тогда что же вернемся в 37-ой год?! Мне следователь по особо важным делам говорит – «а я бы с удовольствием вернулся в 37-ой, чтоб со многими разобраться». «С такими как я?» - спрашиваю. «Возможно» - отвечает.

Впрочем за два года своего депутатства Заваркин действительно так власть утомил, что местный мэр Роман Петров в разговоре со мной не выдержал и покрутил пальцем у виска:

- Он сумасшедший.

И я согласился.

Конечно, сумасшедший.

А как еще назвать в России человека, если он будучи обычным работягой, без пяти минут пенсионером, вдруг решил избраться самовыдвиженцем. И к недоумению местных депутатов, понял свою роль буквально. Заваркин стал источником зубной боли. Он вдруг начал ходить по домам. Жаловаться на затопленные подвалы, на текущие крыши, на горы мусора во дворах, писать горы заявлений, зачем-то снимать про это видео и размещать в интернете.

Будучи человеком крайне эмоциональным, Заваркин производил столько шума, что власти иногда давали слабину – чтобы отвязаться где-то откачивали воду, где-то вывозили мусор.

Это горожане заметили, и весной, когда первые этажи «деревяшек» уходили под воду, бабушки ловили «беспокойного» депутата – покричит, авось заметит кто.

Но власть в целом сохраняла спокойствие.

Разве когда Заваркин особо буйствовал (однажды узнав, что на отопительный сезон область перевела несметные миллионы, обежал все котельные – и не нашел от миллионов ни следа) – просто пожимала плечами.

Ну не понимает чудак-человек ничего в финансовых потоках….

И тут Заваркин наконец находит «больную точку» администрации. Не подозревая, что именно это и подведет его в итоге под «политическую» статью.

ДОМ НА БЕРЕЗЕ

- Подождите, - не поверил я своим ушам, - мэр города Петров приказал не рубить эту березу?

- Он сказал, что если срубить – дом рухнет. – мы с хозяином дома с уважением смотрим на дерево, проросшее сквозь здание, - Но с другой стороны – когда ветер ее качает, дом ходит ходуном.

- Оно аварийное? – осторожно спрашиваю – к тому времени я уже насмотрелся здесь разных чудес. – Мэр же сам признает, что здесь все держится на березе!

- Нет. Официально мэрия считает, что в нем можно жить. Это муниципальное жилье, поэтому городу не выгодно признавать его аварийным – придется нас переселять. Но говорят – некуда.

Услышав о приезде журналиста ко мне бежит семья соседнего дома. Впрочем, это чудо уже и домом то назвать сложно… Представьте себе истлевший от времени муниципальный барак со сгнившими полами и стенами. Не подгнившими, а СГНИВШИМИ!

Хозяйка показывает бумагу от мэрии: «Стену поклеить и покрасить, полы перебрать, рамы заменить, двери исправить, кирпичи переложить».

- И главное – сделать это своими силами! – возмущается женщина, - Представьте, этот дом уж и с баланса снят, но аварийным не признан.

Сейчас семья ютится в съемной квартире – 4 ребенка, младшая (2 года) с воспалением легких в больнице.

Я долго ходил по этим домам…

Сначала с жалостью.

Вот со школы в барак возвращаются дети. Я уже знаю, что только что в больницу увезли бабушку с первого этажа – ее до аллергии покусали подвальные вши (оказывается, и такие бывают). Уже заглянул в подвал, и тут же выскочил – судя по запаху канализация действительно течет в подвал.

А сколько было домов, где зимой при включенном отоплении (центральном и электрическом) 10 градусов. Где старики греются – держа в руках бутылки с горячей водой. Где если попробовать вбить гвоздь в стену, он «вылетает» на улицу. Сколько официальных бумаг я видел, где комиссия мэрии пишет: «Дом может эксплуатироваться», и врач санэпидстанции видимо, потирая от холода руки это подписывает. Чтоб потом «замороженных» детей живущих здесь везти в Петрозаводск?

Я видел почтовые ящики забитые прошлогодними платежками – они сгнили. Многие не собираются платить ни за вывоз невывезенного мусора, ни за ремонт неремонтируемых домов.

На стенах объявления коммунальщиков – заплатите-отремонтируем.

Ага. Сейчас.

Я злился. Злился!

Один из жителей как-то сказал мне – погорельцам квартиры еще как-то дают.

И у меня вдруг вырвалось экстремистское: «Тогда сожгите!».

Ну что еще скажешь – глядя на 70 летнюю старушку живущую в бывшем общежитии картонной фабрики с обрушенной(!) крышей(!). Она всю жизнь проработала на страну в Леспромхозе, который гнал заграницу «валютный» лес, и теперь она просит:

- Помогите!

Как еще им помочь?!

- Вы понимаете, что эти старики умрут в этих домах? - кричит на меня Заваркин.

- А что делать?! - тоже ору я.

Бессильно понимая, наконец, как именно вляпался Заваркин в эту историю.

Суоярвская реальность. Бабушки греются бутылками с горячей водой. А дом стоит лишь благодаря березе. Если ее спилить, дом рухнет.

Суоярвская реальность. Бабушки греются бутылками с горячей водой. А дом стоит лишь благодаря березе. Если ее спилить, дом рухнет.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

«МОЖЕТ, ВАС ТУТ БРОСИЛИ?»

Конечно, в сердцах зашел к мэру. Ну если честно – влетел.

- Я не могу выдать им бумаги, что дом аварийный, – сказал он мне просто и неожиданно честно. - Они пойдут с бумагами в суд, выиграют, нас обяжут предоставить жилье. Но у города нет денег – наш годовой бюджет всего-то 30 миллионов. Мы строим два дома, и готовимся переселить восемь семей по госпрограмме… Больше – не можем.

- И что делать?

- Не знаю, - сказал мэр.

- Может вас и правда здесь бросили?

- Может, – тихо ответил честный Петров, и так мученически посмотрел на меня – что я оставил его в покое.

КОММЕНТАРИЙ ЭКОНОМИСТА

Михаил ДЕЛЯГИН, директор Института проблем глобализации:

Рецепты от безысходности есть

- Картина, складывающаяся в подобных городках, может показаться безвыходной. Но пытаться выбраться из этой безысходности все же надо. Рецепты для этого есть. Во-первых, нужно перераспределять налоги по месту физического нахождения предприятий, это несложно. Во-вторых, и самое главное - нужно обеспечивать развитие обрабатывающих производств - без этого не будет никакой жизни, будет медленное умирание.

Что касается той же самой Карелии - в свое время была попытка ввести повышенную экспортную пошлину на вывоз из России необработанной древесины, чтобы лес стали обрабатывать на нашей стороне. Потому что в Финляндии вдоль всей границы стоит сплошная стена лесопилок, которая перерабатывает российский лес и доски потом идут обратно в Россию. Но все прогрессивное сообщество Запада во главе с российскими либералами дружно восстало против этого, обрекая на уничтожение сотни наших малых городов.

Кроме того, большая часть налогов из регионов уходит на федеральный уровень. Это действительно так. Тут тоже можно что-то поменять. Но есть и резервы для улучшения ситуации прямо сейчас, без всяких реформ. Какие? Элементарные! Практика уже показала - как только некоторые губернаторы начинают чуть меньше воровать, то в их регионах сразу становится легче жить.