Лица победы: ижевчане, прошедшие Великую Отечественную войну, поделились своими воспоминаниями

Фото: Амир Закиров

Борзенко Александр Нефодьевич

95 лет, награжден двумя орденами Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы».

Фото: Амир Закиров

«Когда началась война, мне не было и 18 лет. Я был тогда в Свердловске, мы гуляли, веселились и тут объявили, что началась война. Призвали в сентябре 1941-го.

С одной винтовкой, которая не стреляла, приехали в Нахабино. В воздухе наши самолеты и немецкие вели бой. Нас всех выгнали в лес. Привезли оружие, быстро раздали и сразу заняли оборону. В Нахабино уже все было разбомблено, все оставлено, гуси одиноко гуляли. Страшно было, люди копали окопы. Два раза был ранен (под Волоколамском и Нарофоминском). Победу встретил в Германии, после освобождения Польши.

В 1945 году, 8 мая, когда уже не было ожесточенных боев, у нас убило снарядом сразу 5 человек! Как остался сам живой - не знаю. Мы сидели в окопе. Петрунин, Щерванев, Милованов, Бабенышев, Стариков… Всех убили».

Волкова Августа Дмитриевна

86 лет, труженик тыла

Фото: Амир Закиров

«Когда началась война, я готовилась к поступлению в первый класс. Мы жили в деревне Тарсакив Юкаменского района Удмуртии. Все лето мы, дети, работали с 8 или 9 утра. На прополке работали, лен теребили, собирали урожай, убирали зерно. За веялку (сельскохозяйственная машина, предназначенная для отделения зерна от мякины. - Прим. ред.) мы брались вчетвером, потому что силы у нас еще не было. Мешки впятером или вшестером поднимали на телегу.

Есть, конечно, было нечего. Хлеба не было, иногда и картошка заканчивалась, поэтому всю траву, что росла рядом, мы ели. Спасало нас и то, что у нас была корова, то есть было молоко, сметана.

Семья у нас была большая. Сестер и братьев нас было 5, сейчас в живых нас осталось двое. Еще бабушка была, тетя, дядя. Он на войну ушел и без вести пропал… До того он красивый был! Как мне его жалко, дядю Семена! До того я его жду до сих пор, что откуда-то он придет!».

Герасимов Василий Гаврилович

97 лет, за смелые и решительные действия награжден орденом Славы 3 степени

Фото: Амир Закиров

«Когда началась война, мне шел 19 год. Сразу призвали, хоть до этого вроде негодный был. Помню, в октябре 1943 года нас перебросили под Сталинград. Шли все дальше и дальше, под Севастополем меня ранило. Снайпер бил мне точно в сердечко, но то ли поторопился, то ли я поторопился, но мне попало только в руку, что спасло меня. Лежал месяца три в госпитале. Однажды услышал, что кормежка никакая, да и в целом живется плохо, и сказал врачам, что я лопату же могу держать, а что, винтовку не смогу? С меня сразу сняли инвалидность - и на фронт. Уж лучше туда было.

После ранения был в запасном полку, а в сентябре-октябре 1944 года прибыл в Венгрию, потом направились в Австрию. По пути туда меня ранило меня легонько, а вот ребят, 24 человека (всю батарею), побило… Нас остановили, встали мы на пригорочке. Я зачем-то залез в машину и тут самолет немецкий. Началась бомбежка, я успел спрыгнуть на другую сторону дороги, ранило легонечко, а ребяток наших положило… Ладно бы бой был, а тут…»

Казанцева Эмилия Васильевна

95 лет, медсестра

Фото: Амир Закиров

«Когда началась война, мне было 17 лет. В тот день мы были на танцевальной площадке в парке им. Кирова. Туда приехала машина, из которой люди в рупор кричали: «Война! Началась война!». Поначалу как-то страшно не было, потому что мы не понимали, что такое война, ведь мы с ней не сталкивались.

В 1942 году я перешла в пединститут. По комсомольской путевке нас отправили на курсы, где учили оказывать первую помощь. Как только мы закончили эту учебу, нас вызвали в военкомат и сказали: «Все девочки, на фронт». Я тогда даже уколы плохо ставила, у бойцов образовывались синяки. Но я им всегда говорила, что все пройдет.

Когда я видела, что бойцу плохо или он совсем умирает, я не выдерживала и плакала. Командир роты это увидел, вызвал к себе и сказал: «Крутись по стойке смирно 90 раз!». Отчитал. После этого у меня так затвердело сердце.

Помню, когда в Балашове госпитали уже были переполнены, нас посадили в поезд с раненым и сказали, что остановится он там, где будет возможность. Раненые были везде, на каждой полке. А таких вагонов было около 15. Все кричат: «Пить, пить!». Тут мы остановились, я схватила солдатский котелок, врачам сказала, что я за водой. Подбежала к вокзалу, набрала воды, побежала обратно и вижу, что мой состав пошел. Стою и слышу, как состав быстро набирает скорость. До сих пор этот звук слышу. Я не растерялась и побежала. Меня увидел рулевой и закричал: «Давай руку!». Не знаю, каким чудом мы достали друг до друга, но он сумел затащить меня (48 кг)! Я считаю, что меня всегда охранял и охраняет ангел-хранитель.

Кравченко Руфина Дмитриевна

91 год, ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда России и Удмуртии, почетный гражданин Октябрьского района Ижевска. Имеет медаль «За достойный труд во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», медаль «За трудовую доблесть» (1980 год, «Мотозавод») и др.

Фото: Амир Закиров

«Мне было четырнадцать с половиной лет, когда началась война. Мы с девочками сразу пошли работать. Делали ложи для винтовок. Смена у нас длилась 12 часов.

Голодали мы здорово! Кормили нас не досыта: гороховая каша, 400 граммов хлеба и чашка чая. Когда я совсем голодала и есть было нечего дома, то я помогала в столовой. Мыла 400 тарелок, за что получала тарелочку гороховой каши. Это была моя поддержка. Мы не жаловались. Жили каким-то патриотизмом. Нас никто ничего не заставлял делать. Мы сами шли и работали, чтобы помочь фронту в любом виде.

А еще у нас в цехе практиковалось награждать победителей соцсоревнований. Например, давали талоны на отходы от баклушек для ложи. Заслужив такой талон, я шла на базарчик (сейчас там монумент с Вечным огнем), продавала отходы и покупала буханку хлеба. Пока шла до дома, сгрызала все корочки. Мякиш оставляла на ужин. И как было здорово съесть его с чаем из сушеной моркови!

Самое яркое, что врезалось в память, это когда окончилась война. Это было что-то невообразимое! Открылись все ворота нашего цеха, все высыпали на улицу и все мы колонной пошли к дому правительства на Максима Горького и там был парад. Не передать этого. Это надо пережить. Все мы плакали, обнимались, радовались. За четыре с половиной года мы, конечно, устали. Мы устали, оголодали, мы же были детьми. Мы старались сделать все, чтобы скорее окончилась война. Жили только победой!»

Попов Виктор Алексеевич

96 лет, имеет орден Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды, фронтовые медали.

Фото: Амир Закиров

«Мне было 18 лет и меня призвали в армию. В первые месяцы не было ни отлаженной связи, ни разведки. С немцами сталкивались нос к носу. Так случилось недалеко от станции Лозовая Харьковской области. Оказалось, что немцы в трех километрах, в соседней деревне. Меня ранило. Первое время глаза не видели, но потом зрение начало восстанавливаться.

Помню, во время боя, помимо меня, ранило еще одного офицера. Нас увели в какую-то деревню, в домик и там мы сидели. А немцы уже были близко. Мы сидели с ним и думали, что будем делать. И он сказал: «Если что, то сначала застрелю тебя, так как ты не видишь, а потом себя». Но погибнуть нам не дали: приехал старшина роты минометной на лошади, забрал нас и отвез на санитарный поезд, на котором мы уехали».

Цыбин Валентин Гаврилович

82 года, житель блокадного Ленинграда

Фото: Амир Закиров

«Когда началась война, мне было 4 года. В блокадном Ленинграде я был до ноября 1942 года, то есть год и два месяца. Что я помню? Бомбежки помню, помню пожары, людей, которые валялись умершие от голода на дорогах. Жили мы в Ленинграде около Ботанического сада. Напротив нашего дома был недостроенный кирпичный дом. Туда свозили умерших. Помню, как горели Бадаевские склады несколько дней.

Даже во время блокады я ходил в садик. Он находился при входе в Ботанический сад, там нас кормили, поэтому как такового голода я не помню. В 1972 я был в командировке в Ленинграде, специально пошел на место, где был садик. Хотел посмотреть, стоит он еще или нет. Садик оказался на месте, а наш дом я уже не нашел…

После того как нас эвакуировали, сразу дали питание. Хлеба много дали. Помню, что одному мужчине говорили, что много есть нельзя, но он съел целую буханку хлеба и умер…»

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

- Каким Ижевск был в военные годы?

- День Победы: Как Ижевск отмечает 9 мая