Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+3°
Boom metrics
Общество6 апреля 2020 4:50

Мир после пандемии: чем опасны Google, Alibaba, Amazon и Facebook времен всемирной изоляции

Обозреватель «КП» Александр Милкус обсуждает будущее IT-гигантов со специалистом по антимонопольному праву Алексеем Ивановым
Интернет-гиганты до кризиса положили на обе лопатки нефтяные и металлургические компании.

Интернет-гиганты до кризиса положили на обе лопатки нефтяные и металлургические компании.

Фото: REUTERS

«Комсомолка» продолжает серию публикаций о том, каким мир будет после пандемии и во время затяжного экономического кризиса. К чему готовиться? А на что вообще не стоит по серьезному обращать внимания.

Я уже рассказывали о том, какие профессии выживут, а что уйдет в небытие. Как после принудительного перехода на дистанционное образование изменятся наши школы. Что произойдет с розничной торговлей. Почему нынешняя сложная ситуация связана с очередной научно-технической революцией.

Сегодня – пятая серия нашего визионерского сериала.

Кому – кризис, а кому – мать родная. Карантины, изоляция, переход на дистанционное обучение и управление процессами онлайн во всем мире подкосили, а где-то и вовсе разрушили многие маленькие, средние и даже крупные компании. Но не IT. Напротив, если кому и пошла нынешняя история на руку – это большим цифровым и интернет корпорациям. Это они обеспечивают коммуникации, они организуют доставку сервисов и продуктов. В мире сейчас около 800 млн школьников и примерно столько же студентов учатся удаленно. А сколько офисных работников сидят дома за ноутбуками?

Интернет-гиганты Google, Alibaba, Amazon, Facebook и до кризиса положили на обе лопатки нефтяные и металлургические компании, которые еще десять лет назад были самыми богатыми и влиятельными в мире. А после пандемии коронавируса, похоже, их капиталы станут еще больше. О том, почему это нехорошо и что с этим делать я беседовал с директором Института права и развития ВШЭ-Сколково и Антимонопольного центра БРИКС Алексеем Ивановым.

Гиганты тормозят прогресс?

- Алексей Юрьевич, похоже, если так дело пойдет, через полгода-год нас ждет абсолютно новая реальность – диктат транснациональных IT-компаний. Влияние компаний, зарабатывающих на продаже сырья, сменится практически безраздельным влиянием коммуникационных гигантов…

- Если мы никаких шагов не предпримем…

- А их нужно предпринимать? Эти же компании стимулируют развитие научно-технического прогресса.

- Я не уверен, что сегодня именно они продвигают инновации и технологии. Они их используют, коммерциализируют в большей степени, чем развивают. В истории любой такой компании есть период, когда она активно вкладывается продвижение новых прорывных решений. Как правило, это период молодости.

Университеты, научные центры и порождаемые ими стартапы в гораздо большей степени вовлечены в эту работу, чем большие состоявшиеся бизнесы, а тем более монополисты.

Большие компании чаще всего на определенном этапе стагнируют, начинают держаться всеми клешнями за сложившуюся систему. Потому что в этом залог их выживания. И они инвестируют ресурсы в то, чтобы система не менялась. Так что назвать их новаторами было бы очень большой натяжкой.

Amazon держит низкие цены не для того, чтобы удовлетворить потребителей/

Amazon держит низкие цены не для того, чтобы удовлетворить потребителей/

Фото: REUTERS

Они скупают стартапы, конвертируют их в бизнесы, это правда. Но далеко не все купленные решение воплощаются в жизнь. Был такой крупный монополист в сфере телекоммуникаций - AT&T. Когда его в 80-х годах разделили на семь компаний поменьше, потоком, как из рога изобилия, посыпались разные решения, которые монополист не пускал на рынок. Например, они сдерживали развитие сотовой связи, не внедряли цифровизацию АТС, блокировали очень много вещей. Не из вредности, а из сугубо прагматических соображений – дабы не навредить сложившемуся доходному бизнесу, или чтобы избежать массовых увольнений работников при переходе на новые технологи, или банально сохранить должности для текущих корпоративных начальников.

Скорее всего, с усилением нынешних IT-гигантов мы получим консервацию нынешней модели экономики, а не новый виток развития.

Эта экономика, если мы говорим про Интернет-сектор, основана на контроле и коммерциализации внимания пользователей. Коммерциализация, в основном, идет через рекламу. Контроль возможен только в том случае, если вы знаете про своего потребителя больше, чем тот знает про себя. А это - контроль персональных данных. Вам дается куча бесплатных, на первый взгляд, сервисов. И вы за это «платите» своими данными. И исходя из этих данных, получаете направленную на вас рекламу.

Под колпаком Facebook

- А что плохого, что мы «платим» своими данными и получаем адресную рекламу?

- Я не говорю, что сбор и анализ данных – это какая-то смертельно опасная штука. Хотя убежден, что в перспективе это приведет нас к неким системным тупикам в развитии. Зависимость человека от цифровых гигантов может достичь такого уровня, когда малейшие изменения в работе этих компаний будут серьезно сказываться на нашей жизни. Уязвимость человека может достигнуть утопического уровня.

- Например?

- «Матрица», грубо говоря, наступит. Уже сейчас большое количество решений, принимаемых цифровыми платформами, сказывается на нас.

Возьмите китайскую систему социального рейтинга. Это система управления частной жизнью. В некоей законченное форме только через нее будет возможен доступ к кредитам, к транспорту, продвижение по работе, образование. Это очень высокий уровень дегуманизации экономики, дегуманизации общества.

Мы, как та лягушка в кипятке, еще не представляем, в какой момент сваримся.

Думаю, это реальная угроза. Она угрожает выживанию человечества как биологического вида. Во всяком случае в том виде, в каком мы привыкли себя видеть. Нынешние социальные системы завтра могут иметь совершенно другой, гораздо более низкий уровень гуманности - учета свободы человеческого выбора, человеческой свободы в широком смысле.

- То есть нынешний кризис, связанный с коронавирусом и с падением экономики, еще больше поставит человека в зависимость от цифровых сервисов?

- Да. Причем, рост рыночной власти этих платформ будет связан не с улучшением качества их сервиса, а с тем, что множество новых потребителей на них перейдет вынужденно – оффлайновая экономика схлопнулась так быстро, что никакого выбора у пользователей не осталось.

Знали, но молчали?

- Такой кризис, связанный с пандемией, получается, выгоден IT-компаниям?

- Ну, любой кризис имеет своих бенефициаров. От этой пандемии системно выгадали, пожалуй, именно цифровые гиганты. Не думаю, что они целенаправленно ждали эту пандемию, но то, что не преминули использовать ее для трансформации рынка в свою пользу – это факт.

Постараюсь не впасть в конспирологию, конечно, но лично мне кажется очень странным, что большинство цифровых монополий сегодня активно занимается предсказательной аналитикой глобальных процессов, но никто из них не смог предвидеть такое развитие событий. Многие из этих компаний активно вкладываются в медицинские технологии. Например, Alphabet – материнский холдинг для Google – один из крупнейших мировых инвесторов в проекты в области здравоохранения. Билл Гейтс еще в 2015 году много говорил на волне эпидемии эболы об инвестициях в технологии предсказания и борьбы с эпидемиями.

Удивляет, что о вероятности такой пандемии очень много говорили в последние годы, но мир к ней оказался совершенно не готов. Когда произошла эпидемия SARS в 2003 году и позднее MERS, эксперты говорили о том, что следующая версия короновирусной угрозы может быть еще опаснее. Не очень понятно, почему ни Alphabet, ни Microsoft, ни другие гиганты оказались неспособны достать из-за пазухи какое-то чудо-оружие против этого короновируса.

Росту бизнеса цифровых гигантов способствует сейчас еще то, что пандемия сформировала атмосферу повышенного доверия к таким компаниям. Цифровые платформы оказались единственным окном в мир для сидящих на карантине. А на самом деле у них появился дополнительный инструмент для борьбы со средними и мелкими компаниями – перспективными конкурентами.

Особенно сильный удар будет нанесен по мелкому и среднему цифровому бизнесу в Европе, где до кризиса глобальные американские и китайские компании ожидали наоборот роста конкурентного давления. И это усилит бизнес глобальных монополистов без пропорционального роста социальных обязательств и ответственности с их стороны, без адекватного изменения правил игры.

Индустриальные бизнесы 20 века - уголь, сталь, нефть и тому подобные тоже в свое время нарастили колоссальную рыночную власть. Но их рост был сопряжен с введением и новых социальных обязательств. Весь 20 век шла диалектическая борьба труда и капитала, и возникло некое равновесное состояние, во всяком случае, на Западе в виде социального государства – так называемый welfare state. Монополисты должны были обеспечить достойную зарплату, медицинское лечение, прочие права рабочих, должны были заботиться об экологии, муниципалитетах и проч. Вокруг них сформировалась ограничивающая рамка из множества таких вот флажков. И они постепенно накапливали, с одной стороны, рыночную власть, но, с другой, и вот эти все расширяющиеся социальные обязательства.

Цифровые ребята выросли очень быстро и выросли в другой бизнес-логике. Им это позволило вырваться из тисков социальных договоренностей. Например, у них нет большого количества работников. Люди, которые работают на них, зачастую непонятно в каком статуте – то ли работник, то ли предприниматель, то ли какой-то бесправный батрак из романов Диккенса.

Если бы это был работник традиционной индустриальной компании, на него тратились бы существенно большие ресурсы.

В обычной экономике, если вы становитесь монополистом, на вас накладывается целая серия обязательств, которые касаются вашего поведения. Все прописано в законе о защите конкуренции, в законе о естественных монополиях. Наши РЖД или «Газпром» ходят под такими ограничениями, причем не только у нас. В Европе бизнес «Газпрома» очень жестко регулируется именно антимонопольным законодательством. А цифровые компании говорили – а где мы доминируем? На каком рынке? Мы же не продаем товар, мы бесплатный сервис оказываем. И долгое время это позволяло им уходить от любых ограничений, жить ниже радаров антимонопольного права и наращивать рыночную власть без всяких ограничений. Что не было позволено быку индустриального мира, оказалось позволено быкам цифровой экономики.

И невозможность четко определить эти рынки цифровой экономики - не единственная причина, почему антимонопольное право перестало работать в отношении этих компаний.

Например, возьмем скупку ими стартапов – потенциальных конкурентов. Если вы проследите, как росли Facebook, Apple, Google – то увидите, что колоссальный объем решений, которые их укрепили, - это купленные решения. Google купил YouTube, Facebook купил WhatsApp и Instagram, убив потенциальную конкуренцию.

Instagram мог быть конкурирующей c Facebook платформой и развиваться в другой логике. На рынке мог появиться сильный игрок, который бы работал по другой модели, с другим подходом – например, лучше охранял бы персональные данные или меньше бы следил за пользователями. Может быть, не использовал бы такие манипулятивные психологические методы, как Facebook, чтобы удерживать пользовательское внимание.

В хорошей антимонопольной системе такую сделку стоило бы заблокировать. Заблокировать, чтобы не душить конкуренцию. Представьте: один нефтеперерабатывающий завод хочет купить другой, строящийся по соседству. В логике развития рыночной экономике – это неправильно, если конкуренция на рынке бензина схлопнется в результате такой сделки.

Но у WhatsApp, когда его покупал Facebook, активов почти не было. Хотя цена сделки была много миллиардов долларов. Осязаемых активов, как у НПЗ, нет, но есть другое – большие данные, сеть пользователей. Однако антимонопольное право писалось под «железных» гигантов прошлого – оно элементарно не замечало сделки с нематериальными активами.

И сейчас мы опять оказались перед еще одним важным кризисным моментом, когда, используя пандемию, эти ребята скажут – мы идем к вам на помощь. Мы понизили цены на товары в Amazon. Amazon демпингует, держит низкие цены не для того, чтобы удовлетворить потребителей, а чтобы убить конкурентов. И когда он их убьет, он найдет способ с потребителей три шкуры снять, на уже освободившемся рынке.

Пора надеть узду?

- И что делать, чтобы не попасть под пяту новых «владельцев мира»?

- Мне кажется, что сейчас одновременно с антикризисными мерами, которые направлены на то, чтобы поддержать людей, нужно вводить меры, которые помогут выстроить желаемую конфигурацию будущего.

В отношении цифровых гигантов должны быть уже сейчас приняты ограничивающие решения – решения, позволяющие не убить окончательно капиталистическую экономику, не позволить ей превратиться в Госплан 2.0 с горсткой цифровых трестов, управляющих всей хозяйственной и общественной жизнью.

Антимонопольное право часто реагирует на уже сложившиеся проблемы и борется с последствиями рыночной концентрации, имеющими место злоупотреблениями и так далее. А здесь должно быть проактивное, упреждающее действие. Нам нужно переструктурировать механизмы поддержки отраслей, создать ситуацию, при которой пользователям будет выгоднее обращаться к мелким игрокам в цифровой экономике, а не к монополиям. Если угодно, нужна позитивная дискриминация цифровых гигантов – своего рода affirmative action. Это должно помочь поддержать малые сервисы, не позволить их ни убить, ни скупить.

Zoom забрала у Skype большую часть рынка/

Zoom забрала у Skype большую часть рынка/

Фото: REUTERS

Сейчас только гиганты обладают свободными финансовыми средствами и, пользуясь пандемией и кризисом, могут по дешевке скупать компании второго и третьего эшелона – потенциальных и текущих конкурентов.

Это и так, как мы говорили, было избыточно в цифровой экономике из-за не работавших инструментов контроля экономической концентрации. А в нынешний полномасштабный кризис может совсем выйти за всякие рамки допустимого. Мы видим в нашей стране, что те, у кого есть финансовый ресурс – а это, прежде всего, в наших условиях это банки - постоянно скупают какие-то интересные проекты, мотивируя, что якобы строят экосистему или что-то в этом роде. А зачем людям такая экосистема, что она в конечном итоге дает потребителям, кроме большего контроля и так уязвимого потребительского поведения? Может быть, лучше бы эти проекты, стартапы как-то жили сами по себе? Брали бы кредиты в тех же банках и росли органически?

Например, была компания по доставке еды – важный сервис времен самоизоляции. Стартап, развивался, а потом попал в экосистему банка. С точки зрения потребителя и будущего функционирования этих рынков полезность такой связки очень сомнительна. Банк ведь зачем это делает? Хочет связать доставку еды с другими своими сервисами, «обложить» потребителя со всех сторон. Полезно это для рынка, для сохранения свободы выбора, для устойчивости экономики? Вряд ли. Считаю, что подобная скупка должна быть ограничена. Не только у нас, но и за рубежом.

Должна быть ограничена концентрация рыночной власти. И, знаете, кто-то скажет, что гиганты ведь очень эффективны, они мол сейчас соберут весь рынок под себя, а потом выстроят процессы и эффективность повысится. Абсолютно недоказанный тезис. Обратного мы видим очень много, когда попадает какой-то до этого живой бизнес внутрь крупной корпорации и либо постепенно умирает, либо деградирует, а пока жил отдельно - неплохо развивался.

- Можно вспомнить, как Microsoft купил одного из крупнейших производителей мобильных Nokia, а потом его убил. Или Skype. После того, как его купил тот же Microsoft, он стал менее удобным и многие от него сбежали.

- Да, сейчас многие проводят семинары на платформе Zoom, которая по большому счету выросла из стартапа. И эта компания забрала у Skype большую часть рынка.

В России с 2018 года идет обсуждение так называемого Пятого антимонопольного пакета. Я инициатор его подготовки и соруководитель рабочей группы ФАС России. Это цифровой пакет, который помог бы преодолеть проблемы защиты рыночной конкуренции в условиях цифровой экономики. Сейчас его нужно принимать, чтобы дать толчок развитию цифровой среды в стране. Именно в пакете антикризисных мер. А то с кризисом справимся, а потом десятилетия будем расхлебывать последствия. Нужно думать на пару шагов вперед и уже сейчас определять дизайн желаемого мира после пандемии и цифровой самоизоляции.