Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+3°
Boom metrics
Дом. Семья3 января 2021 22:00

Когда старухи были молодыми. Часть 2

Детективная новелла или сказка для взрослых
Предлагаем вашему вниманию повесть журналиста Николая Варсегова.

Предлагаем вашему вниманию повесть журналиста Николая Варсегова.

Фото: Shutterstock

Продолжение. Начало см. Часть 1.

ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ

…Только на четвертую ночь качка пошла на убыль, и морская болезнь совсем отпустила Мишку. Он ослаб и жутко хотелось есть. Мишка жевал галеты и казалось ему, что это лучшая пища в мире. Съев всю пачку, он совсем не насытился. Но на душе, да и в кубрике потеплело как-то. Мишка скинул с себя тулуп и принялся искать среди барахла на палубе банку с горошком. Но без толку.

А за бортом светало, и волны совсем уж редко бились в иллюминаторы. Странно, что потеплело очень. Матрос переобулся в сапоги, поднялся в рубку. В ней было еще теплей. Над горизонтом всходило солнце. Со всех сторон океан и ни единого судна.

- Вот я и капитан, - сказал вслух Мишка, взявшись за рулевой штурвал. Затем он скинул шинель и отворил клинкет. Свежий чистейший воздух наполнил рубку и Мишкины легкие. Ветер был слабый западный. Его направление Мишка определил по восходу солнца. А это значит, что тральщик уносит в сторону Америки. Но капитан не знал, что не только ветер, но и океанское течение Куросио действительно несут корабль к берегам Центральной Америки. Надо попробовать завести правый двигатель и взять курс на восток. Из разговора мичмана с прапорщиком Мишка понял, что правый работает. Прапорщик Потрошенко просил у мичмана Носорогова какой-то там масляный шланг для правого двигателя. А тот ему отвечал «ты с левого шланг сними и поставь на правый».

Но думы о банке с горошком не давали покоя, и Мишка спустился её искать. Да, в трюме было много банок со всякой пищей, даже коньяк и вино сухое, но у Мишки и мысли не возникало попользоваться этим. Он понимал, конечно, что все это краденное, но Мишка не тронет ни одной банки. Зачем ему после ответ держать пред воровскою мафией?

Но банку с горошком найти не удавалось. Зато Мишка нашел с пуд соли, открыв какой-то рундук. То была соль прапорщика. Когда он браконьерил с товарищами на море, то солил крабов. Но солью сыт не будешь. Мишка от голода совсем ослаб. Голова кружилась. И вдруг он услышал над головой некие, явно живые, стуки. Кто-то как бы шлепал ладонью по мокрой палубе с левого борта. Мишка на корабле не один?! От этого понимания матрос вздрогнул и медленно поднялся наверх. На душе стало очень жутко. Ну не мог же при эком шторме оказаться и выжить на верхней палубе человек какой!

Осторожно, держась за леер, стал обходить рубку с юта. Мокрые стуки несколько раз повторились. И..! То, что Мишка увидел по левому борту, заставило матроса широко раскрыть рот и глаза. В клюзе (отверстие в борту корабля для швартовых канатов) застряла головой в море и билась хвостом о палубу огромная рыба чавыча. Видно ее забросило на палубу штормовой волной, а на пути обратном она угодила в клюз. Рыбина была в длину больше метра. О такой горе мяса Мишка и не мечтал. Только бы она не выскочила! Несколько мгновений, и Мишка уже в руках с автоматом. Выстрелил одиночным рыбине в голову, и она перестала дергаться.

Наплевать на дизель, на западный ветер, когда чудовищно хочется есть. Благо, что керосинка, как и еще ряд важных предметов, была закреплена по штормовому – привинчена к столу на камбузе.

Отрезав от рыбины небольшой кусок сочного, янтарного цвета мяса, Мишка едва подавил желание съесть тот кусок сырым. Но справился и дождался пока тот кусок проварился. Ел, обжигаясь и даже урча, как жадный, голодный кот. Это было блаженство! Свежайшее и такое вкусное рыбье мясо с горячим жирным наваром – вершина счастья!

Мишка знал, что после долгой голодухи много есть нельзя, поэтому силой остановил себя на полпути к полному насыщению. Остальную рыбину он решил почистить и засолить кусками. Прапорщик же не говорил, чтобы соль не трогать.

Когда с рыбиной было покончено, на небе сгустились плотные облака, пошел дождик. Мишка не стал заводить двигатель. Ведь Мишку ищут, и явно ищут по направлению ветра, его унесшего. Поэтому правильнее стоять на месте и ждать спасателей. Лучше он наберет дождевой воды, что стекает с рубки. Мало ли сколько дней он еще проболтается в океане, пока найдут. Да и прибраться надо. Достал из воды на палубу носовой швартовый и удивился: было ясно, что трос не порван, а обрублен! Как это так? Выбрал кормовой – а картина та же! Получается кто-то обрубил швартовые практически в тот момент, когда прапорщик Потрошенко только сошел на берег? Но не прапорщик же обрубил концы! Но почему тот прапорщик сбрасывал звонки от Мишки? И тут матрос глубоко задумался: что-то совсем не чисто с этим прапорщиком?

За пару часов приборки на корабле Мишка нашел бинокль, топор, лопату без черенка, разные рыболовные снасти, многометровую веревку для заброски на берег швартовых, даже пару ботинок стоптанных и много еще полезного. В камбузном рундуке среди хлама, газет обнаружил он книгу «Как закалялась сталь» и сборник стихов Игоря Жданова. Может быть предыдущий его коллега, охранявший воровское добро, забыл? Мишка открыл наугад страницу сборника, прочитал:

Продаётся всё и предаётся,

Наступила эра воровства.

Всякие уроды и уродцы

Больше не скрывают торжества.

Выживать - занятье непростое,

Миром правят похоть и цинизм.

Я устал и ничего не стою,

А вокруг один капитализм.

И мысли о коварстве прапорщика на пару с мичманом забились в Мишкиной голове.

Уже под вечер открыл он Библию наугад, дабы прочитать первые попавшиеся пророческие для него слова. И прочитал следующее:

«Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими; коварство в сердце его: он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры. Зато внезапно придет погибель его, вдруг будет разбит — без исцеления».

Это про мичмана Носорогова и прапорщика Потрошенко, - подумал Мишка. – Носорогов же постоянно врет, а прапорщик тот моргает часто. Ну ладно, люди они плохие, воры. Но зачем этим людям понадобилось выгонять тральщик в море, да еще и с вооруженным матросом? Как Мишка не напрягал свой разум, логики отыскать не мог.

…Неделю Мишка пытался освоить дизель, но завести его не получалось. Куда несут корабль ветры и течения, матрос не имел понятия. Ясно было, что где-то он в южных водах, поскольку днем уже припекало так, что приходилось до трусов раздеваться. Всю неделю Мишка питался рыбиной и пил дождевую воду.

На море настала штилевая погода и корабль практически не качало. Но этой ночью случилось нечто – тральщик швырнуло так, что Мишка свалился с койки и услыхал как с шумом прошла волна по верхней палубе. Что, опять шторм? Благо, что клинкет и иллюминаторы плотно задраены. Корабль еще несколько раз качнуло, и скоро все прекратилось. Мишка поднялся в рубку, но не видать ни зги. Плотный туман над морем и ветра нет.

- Что это было, Миша? – спросил матрос у самого себя. В последние дни он стал разговаривать сам с собой. Это как-то скрашивало одиночество. – Может рядом корабль прошел, и от него волна? Но нет, ничего не слышно.

Туман стоял еще двое суток, и Мишка днем просто сидел в рубке, читал Библию. Мишка не был религиозным, но в церковь из интереса хаживал. Случалось, что задавал священнику разные там вопросы. А священник отец Порфирий на то говорил всегда: читай отрок Библию. Умнейшая это книга. И там ты найдешь ответ на любой вопрос. Но Библию Мишка раньше в глаза не видел. Только теперь она в руки его попала.

- Зачем Господь попустил людей к древу познания добра и зла? Вот в чем вопрос. Ведь знал, что они глупы. Не устоят перед искусителем. А с глупого спрос какой? В чем грех-то? …Погоди, ведь как наставляла в школе нас мудрая Мэнуха Абрамовна: учитесь мыслить аллегориями! Сказка ложь, да в ней намек. Значит, Библию не надо читать буквально. Не было Адама и Евы. Эти образы же прописаны для людей безграмотных. Так-то для них доходчивее. …Искушение! Вот в чем начальный грех. Все беды от искушения! Вот искусился Гитлер, а с ним и народ немецкий - завоевать других, и пострадали немцы за этот грех. А русские чо страдали? Так искусились тоже во злодеяниях и раздорах. А евреи? Деньгами явно были искушены. Да что там Гитлер, евреи, русские? Вот Светку взять из поселка Тракторный. Я, говорит, не така, как все. Я, говорит, в Москву уеду, выйду за олигарха, а вы тут, лапотники и лапотницы, станете мне завидовать! И где теперь эта Светка? На зоне за наркоту сидит. И может быть ума набирается?

- И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся, - перечитывал Мишка вслух и продолжал раздумывать. – Ишь ты, человек хоть и мерзок, а наготы стыдится. Есть в нём зачаток совести. Поэтому Бог человека не укокошил, а дал ему шанс исправиться – отправил его на Землю мотать свой срок и во земных страданьях учиться башкою думать и совесть преумножать!

То и дело Мишка подходил к обрубленным швартовым концам. В который раз внимательно их разглядывал, почесывая жиденькую щетину на подбородке, и напряженно думал: зачем же прапорщик Потрошенко устроил вот это всё? Чтобы погубить его, Мишку? А смысл какой? Никакого. Дело, наверное, было так: на тральщике находилось гораздо больше ворованного и даже чего-то очень ценного, а прапорщик от этого ворованного львиную долю украл себе. И чтоб обмануть подельников, обрубил концы, рассчитывая, что буря потопит тральщик. А все подумают, что это шторм оборвал швартовые. Но зачем же было топить тот тральщик ещё и с Мишкой? Зачем прапорщик отдал Мишке свой телефон? Загадка. Но как бы там ни было, ясно, что только прапорщик Мишку отправил в плавание. Ладно, следствие разберется.

НОБУКО

Еще через пару дней туман развеялся. И Мишка опять принялся возиться с двигателем. На этот раз ему повезло, дизель затарахтел! Изучив перед этим инструкцию в машинном отсеке, Мишка включил в работу гребной вал судна. Побежал в рубку и там по магнитным компасам повернул штурвал, взяв курс на северо-запад. Корабль хорошо пошел, слегка покачиваясь на почти что спокойном океане. Мишка то и дело прикладывал к глазам бинокль – не появится ли какое судно? Вдруг слева по курсу в кабельтовых пяти увидел он какое-то красное пятно. То ли мусор, то ли еще чего? Подумал, подумал Мишка и решил повернуть к пятну. Оставалась уж пара кабельтовых, Мишка с изумлением и тревогой разглядел в бинокль человека в спасательном красном жилете. Когда подошел он совсем уж близко и выключил винт, увидел, что в спасжилете девушка с азиатским лицом. Она была столь измучена, что лицо ее ничего не выражало. Девушка только вяло подымала руки и губы ее, похоже, выговаривали что-то.

Мишка сбросил ботинки, робу, остался в одних трусах и обвязал себя веревкой, чтобы его течением не отнесло от тральщика. Прыгнул за борт, поплыл к той девушке. Она смотрела на него и говорила что-то на непонятном языке.

- Ты чо здесь делаешь? – спросил Мишка девушку, оказавшись рядом.

- Ду ист спик инглишь? – спросила она.

- Ноу, нет, - ответил Мишка. – Я, это, немецкий в школе учил. Да и то не очень. Училка молодая у нас была. Она и сама-то плохо немецкий знала. Как-то приехали к нам зимой немцы было, на медведя охотиться… .

- Кибун-га варуй но дэс га, - оборвала его рассказ девушка, - таскэтэ (Мне плохо, помогите – по-японски).

- Хорошо, - сказал Мишка, хотя он и ничего не понял. – Я сейчас тебя привяжу веревкой и вытяну на борт.

Он обернул два раза веревку вокруг талии девушки, завязал ее крепко и сам стал руками подтягиваться по той же веревке к юту тральщика. Вылез на палубу и принялся подтягивать девушку к кораблю. И хотя корма у тральщика низкая, изрядно пришлось повозиться с подъемом «пловчихи» на борт, поскольку девушка обессилела, и сама никак не помогала Мишке. А уже на палубе она и вовсе потеряла сознание.

Мишка вынес матрац. Снял с девушки спасательный жилет. Она осталась в шортах и футболке, да с часами на левой руке. Ноги девушки были босы. Положил ее на матрац и стал несильно побивать по щекам:

- Эй, очнись!

Девушка приоткрыла глаза и сказала:

- Мидзу… (воды).

- Пить хочешь? – догадался Мишка, - сейчас принесу.

Он приподнял девушку, дал ей кружку. Она с трудом протянула ослабшие, трясущиеся руки.

- Нет, так ты все расплещешь, - Мишка левой рукой придерживал девушку за плечи, а правой поднес кружку к ее спекшимся бледным губам. Девушка пила взахлеб и с придыханием. Мишка понял, что она в море не первый день. Он с удивлением глядел в упор на ее черные, словно вакса, волосы. Таких волос он еще не видел. Вдруг захотелось ее поцеловать. Но Мишка испугался такого желания и тут же прогнал его. Он только раз целовался с девушкой, да и то по пьянке. На деревенской свадьбе у дальних родственников. То была городская Света шиномонтажница с ядреным телом и грубым нравом. Ночью за огородом она крепко обняла Мишку за шею и подставила к его носу накрашенные, пропахшие никотином, губы, слегка их вытянув. Мишка начал неловко чмокать, и Света захохотала. Потом пошутила матерно над неумелым Мишкой и пошла на поиски другого кавалера. После чего он больше не рисковал целовать кого-то. Даже противно как-то. И вдруг накатило тут!

- Ты, это, как себя чувствуешь-то? – Мишка словно бывалый врач стал разглядывать девушкино лицо, глаза.

- Ватаси-ва о-нака-га сукимасита, - сказала она.

- Да ты, поди-ка, и есть хочешь, - опять сообразил Мишка. – Ладно, придется из воровского взять.

Он вернулся с открытой банкой сгущенки. Снова приподнял гостью, обнял ее левой рукой, в ней же держа банку перед губами девушки. А правой с ложки стал кормить незнакомку. Она проглатывала сгущенку, что-то приговаривала при этом и натужено улыбалась.

- Ща покормлю тебя, заведу мотор, отвезу в Россию, - говорил Мишка девушке. – А там уже с тобой разберутся и отправят тебя домой.

Девушка согласно кивала ему в ответ.

- Может мне даже медаль за тебя дадут «За спасение утопающих», - продолжал Мишка. – А может и не дадут, скажут – она нерусская. За нерусскую медаль не положено. Ну и ладно, ну и хрен с ней с медалью. Я бы и за так тебя все равно вытащил. Вдвоем-то оно веселее по морю плыть. Ишь ты, всю банку слопала. Проголодалась бедная. Я попозже тебе еще дам поесть. Сразу много-то нельзя с голодухи.

Мишка плеснул в пустую банку воды, тщательно размешал там ложкой остатки сгущенки, и с наслаждением выпил побелевшую сладковатую жидкость.

Часа через полтора девушка пришла в себя. Пошла по палубе, чуть пошатываясь, держалась за леера.

- Пойдем, покажу гальюн, если чо, - пригласил Мишка гостью внутрь. Помог ей спуститься. – Вот койки тут, - указал рукою, - это моя, а ты вот на эту можешь устроиться. Грязновато, правда, без перины и простыни, но все же лучше, чем там в открытом море. Ну ты тут осматривайся пока, а я в моторе поковыряюсь.

Как не пытался Мишка опять завести мотор, ничего не получилось. Весь измазанный маслом и копотью, потный, по пояс голый и в драных грязных штанах матросских он поднялся на палубу. Девушка поднялась за ним и прикрывая ладошкой глаза от солнца, рассматривала то горизонт, то Мишку. Она окончательно осознала свое спасение, и оттого лицо ее осветилось радостью. Гостья дивилась Мишкиной худобе и думала – этот тощий тоже в какой-то переплет попал и голодает явно. А мне скормил что-то сладкое и сытное. Ах, неудобно вышло.

Мишка стал объяснять девушке, жестикулируя, как бы прокручивая правой рукой ручку мясорубки:

- Дизель, тыр-тыр-тыр, а он хрен! Машина старая, не заводится! Чо делать, не знаю.

Девушка все поняла, вскинув лицо и руки к небу, сказала тем самым Мишке: будем-де уповать на Небеса.

- Так ведь на Бога надейся, а сам не плошай, - ответил Мишка. – А как тут не оплошать, если она, зараза, не заводится? Ты это, посиди тут пока, а я сейчас прыгну за борт. Обмоюсь малость. Я вот там буду, - он указал на корму. – А ты туда не смотри. У меня трусы того…, некультурные такие большие трусы.

- Тусы, тусы, - кивнула девушка.

- А ты, это, японка, что ли? Япония? Токио?

- Хай, - ответила девушка, - Джапан.

- А я русский, Россия, - Мишка развел руками во весь размах, как бы показывая масштабы своей страны.

- О! Руссия, Москов! – ответила она.

- Ну не то чтобы Москов, я там ни разу не был. Из Старовятска я. Миша меня зовут. Ми-ша, - он потыкал грязным указательным пальцем в свою тощую грудь.

- Ми-са, - сказала с улыбкой девушка и повторила его жест пальцем в грудь, - Нобуко. Но-бу-ко.

- Ага, Нобуко, значит, тебя зовут. Ну вот и познакомились. Ну я, это, мыться, за борт, - он показал жестами помывку тела. – После поговорим.

Вымыться без шампуни морской водой задача не из простых, разве что равномерно размазать по телу копоть. Зато от морской воды сразу микробы дохнут. Тем и полезна помывка морем.

После купания Мишка сварил два куска рыбы. Подумал и спустился с фонарем в трюм, где стояли короба с ворованными продуктами. Чего там только не было помимо тушенки и рыбных консервов! Сервелат, шоколад, варенье из лепестков роз, банки с красной икрой, сухие вина и коньяки – для подводников. А что особенно порадовало Мишку – это четыре канистры со спиртом. Им можно протирать руки перед едой. Дальше, больше: в одном из коробов новенькие тельняшки и комплекты парадной формы разных размеров.

Тельняшек маленького размера не было, и Мишка подобрал для Нобуко что-то среднее. Поднялся наверх и вручил её удивленной девушке.

- Тебе, тебе! Надевай. К ночи прохладно будет.

На лице Нобуко выразилось смущение, она принялась раскланиваться:

- Аригато, аригато.

- Да ладно, чо ты, - сконфузился и сам Мишка, уводя глаза в сторону. – она не моя, но от чистого, так сказать, от сердца. Там еще, это, брюки, рубашки есть. Ты подбери там себе чего.

Тельняшка села на Нобуко почти что платьем, чуть ли не до колен. И рук не видно из рукавов. Мишка взялся закатывать те рукава, и тут его охватило волнение, связанное с неравнодушием к этой девушке. Удивительно, что и Нобуко вдруг испытала то же самое чувство, глядя на грубые, черные от масла и копоти руки Миши. И ему, и ей в этот момент подумалось: вот скоро нас найдут, и мы навсегда расстанемся, а это грустно… .

Потом они ели рыбу с зеленым горошком, и Мишка, жестикулируя, рассказывал Нобуко свою историю, как он очутился один на тральщике ночью в ревущем море. В ответ Нобуко тоже изредка произносила что-то с интонациями испуга и удивления. И им казалось, что они прекрасно понимали один другого.

- А ты вообще отчаянная девушка, Нобуко, - говорил Мишка. – Ладно я, все же на корабле обитаю. А окажись я на твоем месте посреди океана и в одном спасжилете, наверно бы дуба со страху дал!

От этих слов они оба смеялись звонко.

УРОКИ РУССКОГО

На третий день Мишка с Нобуко уже сдружились настолько, что протирали друг другу спины ветошью, смоченной в спирте.

- Не поверишь, - весело говорил Мишка, елозя ветошью по Нобуко от шеи до поясницы, - я еще никогда не мыл молодых японок! (Правду скажем, ему и старых японок тоже не приходилось мыть) И даже не подозревал, насколько это дело приятное. И вообще, ты очень красивая. Не то, что наши шиномонтажницы.

Нобуко что-то тараторила в ответ, и они смеялись.

Океан был совсем спокоен и абсолютно пуст, как на заре Творения – ни кораблей и ни самолетов, ни птиц, ни рыб. Лишь солнечное или звездное небо без облаков.

Мишка больше не подходил к мотору. Он даже решил: чем дольше их не заметят, не подберут, тем даже оно и лучше – в приятном обществе с молодой японкой. Еды навалом. Алкоголь только вот нельзя. За алкоголь наверняка накажут. Мишка на службе все же.

А все страхи перед запасами еды он подавил в себе, и плевать, что еда ворованная. Он должен спасать боевой корабль и выловленную японку. А стало быть, должен питаться сам и японку свою кормить.

- А хочешь, Нобуко, я научу тебя говорить по-русски? – предложил вдруг Мишка своей спутнице.

Та улыбнулась во все лицо. Мишка поднял вверх свою левую руку, провел по ней правой от пальцев и до плеча:

- Рука!

- Рюка, - повторила Нобуко.

- Не рюка, а рука, рука!

- Рьука.

- Дай руку! – он протянул ладонь к ее ладошке. И Нобуко послушно положила свою ладошку в его ладонь.

- Во! Понимаешь с первого раза, - обрадовался Мишка. – А это ложка! – указал он на ложку.

- Уоска, - повторила девушка.

- Дай ложку, - сказал он без всяких жестов. И Нобуко опять все правильно поняла.

На четвертый день Нобуко уже безошибочно и даже с явной охотой выполняла Мишкины просьбы: дай нож, сядь, встань, налей воды… . Ей нравилось учить этот чудной язык. И Нобуко сама то и дело просила Мишку озвучивать разные предметы. Указывая, например, на Библию, она вопрошала:

- Йэто?

- Книга, - отвечал Мишка, - кни-га.

- Канига, канига, - запоминала девушка и переводила взгляд на другой предмет, - йэто?

- Автомат. Ав-то-мат.

- Аватамат, аватамат, - повторяла она и уже сама просила почти по-русски, - Миса, дай мане канига.

И Мишка с радостью выполнял ее просьбы.

Вечером, выйдя на бак и глядя в морскую даль, Нобуко вдруг запела. Так звонко и пронзительно, что у Мишки защемило внутри. Он глядел на японку со стороны, а у той текли по щекам слезы. Очень хотелось Мишке узнать, о чем эта песня, но как Нобуко про то расскажет?

- Как странно, что мы с тобою встретились, - говорил Мишка за ужином. – И вообще эта жизнь устроена очень странно, даже волшебно как-то.

Пусть японка ни бельмеса не понимала, но это даже и лучше. Мишке хотелось выговориться о сокровенном. О чем не поговоришь с товарищами по причине их непонимания.

- Я это еще заметил, - продолжал Мишка, - когда пятый класс закончил. Километрах в трех от нашего дома пролегала железная дорога. И вот, когда по дороге этой составы шли, хорошо было слышно, особенно летним утром, как колеса стучат на стыке – ту-ту, ту-ту, ту-ту, ту- ту, ту-ту, ту-ту. Но дело в том, что стыков-то на дороге много, а слышно только от одного! Вот это как? Ведь в тот же момент сотни колесных пар проходят другие стыки. Там же должно стучать как из пулемета: ту, ту, ту, ту, ту, ту, ту! А шума-то от других стыков не слышно. Такого быть не должно! Понимаешь? Не должно!

- Не даж-но, - согласилась Нобуко. Она понимала, что Мишка вещает о чем-то об очень важном.

- Воот! – поднял Мишка указательный палец, - приятно поговорить с умной девушкой. Я когда этот факт осмысливал, то догадался вдруг, что мир устроен совсем иначе, чем его нам подают ученые. Написал я тогда в газету в «Комсомольскую правду» об этом своем открытии. Оттуда ответ прислали: спасибо за ваше письмо. Мы его в академию наук переправили. Стал я ждать, что ученые меня в Москву вызовут. Ботинки новые себе купил. А не фига, не вызвали, даже ответ мне не написали.

Ну а когда я стал размышлять о бесконечностях времени и пространства, то окончательно охренел и понял: мы живем в какой-то вселенской лаборатории, вся правда о мироздании от нас закрыта. На самом деле здесь всё не так, как это нам представлено. А потому очевидно мне, что все мы под колпаком подопытные. Однако же удивляюсь я, что эти простые вещи не понимают наши правители. И мелко собачатся меж собой по пустякам каким-то на фоне вселенских таинств.

ДЕВЯТЫЙ ВАЛ

Ночью началась качка, отчего проснулась Нобуко, включила фонарь и села на койку, держась за дужку. Мишка спал на соседней койке, а тело его елозило по матрацу. Опасаясь, что Мишка свалится, Нобуко разбудила его. Качка усиливалась, и было ясно – надвигается ураган.

Мишка задраил покрепче все, что следовало задраить. А разные там предметы он каждый вечер на всякий случай крепил по штормовому, наученный прошлым опытом. После уселся с Нобуко рядом. Когда бортовая качка отрывала девушку от кровати, Мишка порывался было схватить ее за талию, но стеснялся проделать это. Удивлялся, что девушку не тошнило. У него и у самого после прошлой чудовищной качки теперь выработалась устойчивость к морской болезни. А тральщик уже укладывало почти под прямым углом и злые волны с ужасным ревом перекатывались по верхней палубе. Мишка велел Нобуко обвязаться веревкой и помог ей привязать другой конец веревки к дужкам койки. То же самое проделал он и с собой.

Часа через три в иллюминаторах забрезжил свет. Свист ветра над верхней палубой делался все сильнее. Но как ни странно качка при этом снизилась. Ветер уже дул с такою силой, что просто сглаживал гребни волн. Ураган повернул корабль аккурат по своему курсу и нес его на огромной скорости не пойми куда. Мишка с Нобуко поднялись в рубку. Тут девушка увидала через стекло такие страшные, рваные, черные тучи, которые низко метались по небу, изрыгая чудовищные разряды молний, что ей сделалось не на шутку жутко, и Нобуко машинальна схватилась двумя руками за левую Мишкину руку. Мишка же в сей момент пережил куда большее волнение от этой хватки Нобуко, чем от зверства стихии. Он еще никогда не был настолько близок с девушкой, ежели не считать ту Свету за огородом с пропахшими табаком губами. От этого сердце Мишки часто заколотилось, в груди перехватило дыхание. Яркая, слепящая молния сверкнула прямо по курсу и оглушающий мощный гром заложил им уши.

- Аай! – вскричала Нобуко и впилась еще сильнее в Мишкину руку. Мишка, чуя себя защитником, аккуратно подвинул девушку наперед и лицом к стеклу. Вцепился руками за держатели панели, защищая грудью своей спину и голову девушки, касаясь руками ее боков.

Нобуко быстро отошла от страха и уже понимала, что столь тесное общение с Мишкой не красит её, скромную девушку, еще не бывавшую в мужских объятиях. Но больше всего в этот момент ей не хотелось выбраться из Мишкиных условных объятий. И Нобуко себя изо всех сил оправдывала, что это просто техническая необходимость для соблюдения техники безопасности стоять вот так вот, чтобы не ушибиться при внезапной скачке, качке корабля. А страшные штормовые тучи, переливаясь всеми цветами ада, как взбесившиеся драконы кружили с ревом над океанской бездной, нападая, вонзая молнии друг во друга. Жутко, но в то же время хочется зреть и зреть эту яростную картину.

На третью ночь ураган стал ослабевать, давая подняться волнам. Качка опять усилилась. Мишка с Нобуко который час сидели на одной койке, держась за дужки. И вдруг корабль сильно тряхнуло, под днищем заскрежетало. Мишку и Нобуко сила инерции перебросила на другую койку. И в тот же миг качка прекратилась. Судно застыло с легким креном на левый борт.

- Нас выбросило на берег! – прокричал Мишка. – У тебя все нормально?

- Да, - отвечала Нобуко, потирая ушибленное колено.

В иллюминаторах через легкий просвет виднелся густой колышущийся бамбук. По бортам шипела бурлящая вода. Они поднялись в рубку, вышли на палубу. Стало ясно, что судно село на берег в бамбуковой роще. Из-за высоких зарослей невозможно было понять, насколько лесист сей берег и в какую сторону выход к людям. Судя по всему, их выбросила очень большая волна, потому как ватерлиния тральщика оказалась высоко над водой. Ветер шумел и трепал бамбук. В этот час оба мореплавателя почувствовали радостное облегчение после пережитого шторма и в то же время дикую усталость от бессонных ночей. Спустились в кубрик и упали в койки свои.

Проснулись уже от жары. Солнце раскалило корабль, и в кубрике как в парилке. Мишка первым вышел на палубу и с удивлением увидел, что под судном нет никакой воды. Тральщик, слегка увязнув, стоял на грунте. Значит приливная вода отступила вместе с утихшим ураганом.

Мореплаватели пообедали тушенкой и, спустившись с кормы, отправились изучать берег. Мишка прихватил с собой автомат. Не мог же он оставить без надзора оружие. Сквозь нетронутые бамбуковые заросли они пробирались куда-то наверх. Нобуко надела непомерно огромные для нее матросские ботинки, шагать в которых было очень неловко. Тогда она напихала в носки ботинок травы, дальше идти ей стало куда комфортнее. Но девушка очень смущалась, что сейчас она предстанет перед людьми в этаком клоунском виде. А перед Мишкой уже не испытывала неловкости. Он вроде как уже свой и близкий. К тому же сам далеко не во фрак одет.

Останавливались, прислушивались в надежде на звуки цивилизации. Но никаких автомобильных гудков, ни грохота поездов. Только звонкое разноголосие птиц и шум прибоя. Скоро они поднялись на каменистый холм, с которого открывались виды на зеленый горный пейзаж и на пустой океан. К вечеру, побродив изрядно, мореплаватели поняли, что океан их выбросил на необитаемый остров.

ОСТРОВ НОМИ

Прошли 365 дней.

К обеду Нобуко накрыла роскошный бамбуковый стол с блюдами из черепашьего мяса, черепашьих яиц. Нескольких видов свежекопченой и свежесоленой рыбы, вареного мяса краба, лобстера и прочих яств. Мишка, расковыряв гвоздями пробку, открыл бутылку сухого красного вина. Налил в кокосовые чаши Нобуко и себе. Взял чашу в руку, поднял на уровне бороды своей и сказал:

- Ну вот, дорогая моя Нобуко, сегодня уж ровно год, как судьба забросила нас на этот безлюдный остров Номи. (Нобуко с Мишкой назвали остров по первым звукам своих имен). И неизвестно, сколько еще проживем мы здесь. За это время мы с тобой хорошо узнали друг друга. И не было в моей жизни еще более верного и надежного товарища, чем ты. Поэтому я хочу этот тост поднять за тебя, Нобуко.

- А когда мы вернемся к людям, ты замуж меня возьмешь? – неожиданно для тостующего спросила Нобуко. Она за год уже относительно хорошо выучила русский язык.

- Возьму! – неожиданно для Мишки вырвался из гортани его внутренний голос, и в горле перехватило. Он залпом выпил чашу и занюхал морским огурцом. Поймав укоризненный взгляд Нобуко, смутился:

- Извини, Нобуко, дурная провинциальная привычка бухло занюхивать. А тут ты еще спросила, так неожиданно… .

Мишка давно уже жил той мыслью – пожениться с Нобуко, но боялся сие озвучить. Тем более, что теперь он знал - Нобуко девушка из аристократического сословия и даже троюродная племянница японского императора Акихито. А предки Мишки были далеко не вельможами, в колхозе они работали. Отец отравился паленой водкой, когда Мишке было двенадцать лет. А мать померла недавно от неизлечимой хвори. Мишка долго за ней ухаживал, за что получил отсрочку от службы в армии на 18 месяцев. Но как только маму похоронил, тут его и забрали служить на флот. На окраине Старовятска у Мишки остался домик – маленькая халупка и десять соток при ней земли под картошку. Пока он служит, эту халупку, наверняка, разворуют, а то и еще сожгут. Земля зарастет хренами. И куда привести ему молодую жену?

- Мы будем жить в Японии, - уже по-хозяйски, словно опытная супруга, распорядилась Нобуко. И, увидев округлившиеся Мишкины глаза, добавила, - я читала, что в России грязная питьевая вода и всюду дымятся свалки. Поэтому люди там живут недолго, не могут активно мыслить и помирают часто от онкологии.

- Это так, - ответил Мишка, - но где же нам жить в Японии?

- У меня богатые родители. У них мукомольное производство. Они нам купят на первых порах квартиру в Токио, где мы будем учиться и работать. Ну а под старость лет переедем в Сингу. Это очень уютный исторический городок на берегу океана. Тебе там понравится.

- Я не хочу быть примаком!

- Что такое примак?

- Это когда слабосильный муж идет жить в дом ко своей жене.

- Послушай, Миша, мои родители за спасение их любимой дочери отдали бы любому человеку миллионы долларов. Поэтому считай, что ты честно заработал и на квартиру, и на образование, и много еще на что.

- Я чо за деньги кинулся тебя вынимать из моря?! – на Мишкином лице появилась обида.

- Миша, я не хотела тебя обидеть, - Нобуко взяла Мишку за руку и прильнула лицом к его груди. – Ты в Токио получишь образование и станешь хорошим ученым ихтиологом, как наш дядюшка Акихито-сан. А мы с детьми будем тобой гордиться.

Мишка задумался:

- А если я не понравлюсь твоим родителям?

- Миша, ты не на них женишься, на мне. Поцелуй меня.

- Да я бы с радостью, но я не умею. Ты смеяться будешь.

- Не буду. Я же тоже ни с кем не целовалась, но ведь надо когда-то учиться. Ты не бойся, я глаза закрою.

Мишка понял, что Нобуко его судьба, от которой никуда не уйдешь. Да и не хотелось ему уходить от такой судьбы. За два с половиной года он уж отвык от своей малой родины, и не больно-то хотелось Мишке возвращаться в свой пьяный, матерный - зимой холодный, а летом пыльный - городок. К тому же ихтиология, о которой так страстно и увлеченно рассказывала Нобуко, Мишке все больше нравилась. Он даже стал понемногу учить японский и приветствовал по утрам Нобуко «Охаё годзаймасу!» - чем приводил Нобуко в дикий восторг, или она давилась хохотом от произношения. Нобуко же осваивала русский куда успешнее, потому как читала на русском Библию, «Как закалялась сталь» и поэта Игоря Жданова. Всякий раз она обращалась к Мишке, наталкиваясь на непонятные слова. Однажды она прочитала такое, что ходила вся не своя, и полдня с Мишкой не разговаривала.

- Да что же случилось, в конце концов?! – не выдержал и повысил голос Мишка.

- Миша, а кто такая Катярина Бочкина, имя которой ты написал на своем автомате?

- О, кошмар! – возопил Мишка, - научил русскому языку на свою голову!

И долго он объяснял потом, что никакую Бочкину знать не знает. А надпись сделал прежний хозяин этого автомата. Нобуко вроде бы и поверила, но осадочек все равно у нее остался.

На холме недалеко от тральщика Мишка построил хижину из бамбука и тростника. Это место они назвали Деревней. Отсюда была видна северная часть океана, откуда их занесло на остров. Недалеко от хижины под навесом были сложены в костер сухие дрова. Их следовало поджечь, если появится какой корабль. И были заготовлены на длинных шестах флаги, которыми надо размахивать при виде судна. Однако за год лишь пару раз в ночи и далеко-далеко на горизонте они наблюдали какие-то огоньки. Зажигали большой костер, но огни исчезали прочь. Южный берег (что был в милях двух отсюда) и южные горизонты закрывала вулканическая гряда – Мокрый Дракон. Так ее назвала Нобуко. Мокрый Дракон собирала влагу и отдавала воду, стекавшую пресными ручейками. Иногда мореходы наши уходили на южный берег – мыс Иерусалимский, так почему-то назвал его Мишка. Но и там судоходства не наблюдалось.

- Кругом мелководье, рифы, - объясняла Нобуко Мишке, - поэтому корабли этот район обходят. Но ведь должны когда-то какие-нибудь туристы или ученые сюда добраться на малом катере. Так что мы будем ждать. Как говорят наши друзья китайцы, если долго сидеть на берегу и ждать, то обязательно что-нибудь приплывет.

По мнению Нобуко, их остров Номи находится где-то восточнее Филиппин. Она здесь нашла роллинию, попробовала на вкус и заключила, что такой аромат, который ни с чем не спутаешь, только у филиппинской роллинии. А поскольку дерево почти в центре острова, это значит, что изначально его саженцем доставил сюда мощный смерч. Примерно так десять лет назад по северо-востоку Филиппин пронеслись разрушительные тайфуны и торнадо. По-видимому, таким же образом появились на острове папайя, манго, авокадо и прочие тропические деревья. А также местами на острове встречался мусор в виде тряпиц и пластика, явно занесенный опять же смерчем.

Продолжение см. Часть 3