1941-1945: История одного аэродрома

Еще одно неизвестное воинское захоронение обрело свое "имя".

Фото: Евгений БАРАНЦЕВ

Об истории военного аэродрома, располагавшегося в годы Великой Отечественной между рыбновскими селами Ногино и Житово, «Комсомолка» начала рассказывать год назад. Найденные в военном архиве Подольска забытые страницы истории, совершенно по-иному заставили взглянуть нас на вклад рязанской земли в Великую Победу. Поднявшись в небо, грозно урча моторами, бомбардировщики Ил-4 шли на запад и на юг уничтожать несметные полчища врага. Курск, Смоленск, Витебск, Великие Луки, Сталинград – во всех этих городах летчики с честью выполняли поставленные задачи, погибали от пуль черных истребителей, заживо сгорали в подбитых машинах и получали награды.

Из документов полка:

«Приказ от 11 декабря 1942 года №99. Экипаж в составе летчика Василия Тимофеева, штурмана Сергея Михайлова, стрелка-радиста Федора Хурина исключить из списков, как пропавших без вести».

И таких приказов в документации 836 бомбардировочного авиаполка, который с июня 1942 года по 30 мая 1943 года дислоцировался в Ногино, бесчисленное множество. Десятки вычеркнутых фамилий… На их место вписывались имена новобранцев. Но проходило всего несколько месяцев, и вот уже бывшие новобранцы «отдавали свои самолеты» тем, кто шел вслед за ними.

Летчики третьей эскадрильи 836 бомбардировочного авиаполка.

Почему в прежние годы мы так легко смогли забыть эту боль? Серый, безымянный памятник на кладбище в Ногино. Дожди смыли имена героев, ветер замел их следы…

В минувшем феврале «Комсомолка» рассказывала о том, как наша газета совместно с региональным правительством разгадала тайну безымянного воинского захоронения в селе Житово Рыбновского района. Уже после того, как рыбновский аэродром покинул 836 бомбардировочный авиаполк, взлетное поле в конце 1943 – начале 1944 годов занял прибывший на переформирование 35 бомбардировочный авиаполк. Во время тренировочных полетов здесь трагически погиб старший авиационный механик Леонид Чиликов.

Но вернемся в расположенное с другой стороны взлетно-посадочной полосы село Ногино. Год назад удалось установить имена девяти из десяти похороненных на местном кладбище летчиков. Чтобы выяснить обстоятельства гибели каждого из воздушных рабочих войны, мы снова отправились в архив.

Око за око, самолет за самолет

Первый приказ 836 бомбардировочного авиаполка из Ногино датирован 6 июня 1942. Вместе с советскими самолетами в этот мало чем примечательный уголок русской земли пришла война. Конечно, и прежде вражеская авиация в смертельном танце кружила над станциями Дивово и Рыбное, над чугунным мостом через Вожу, но отголоски тех взрывов едва-едва долетали до слуха местных жителей. Теперь все стало иначе…

Из оперативного донесения командования 836 бомбардировочного авиаполка:

«19.07.42 после выполнения задания, придя на свой аэродром, экипаж сержанта Коровицина был атакован До-217. В результате воздушного боя ранен стрелок Бесперстов, самолет противника сбит стрелком-радистом Завгородным. До-217 упал и сгорел в районе деревни Носово. Воздушную победу экипажа Ил-4 подтверждает, в том числе и экипаж сбитого самолета (по всей видимости, спасшийся на парашютах, - Ред.)».

Но уже через несколько дней – 22 июля 1942 года – немцы жестоко поквитались с советскими летчиками. Во время тренировочного полета в районе аэродрома Ногино самолет с белыми крестами на крыльях подкараулил Ил-4 Михаила Марочкина. Потерявший управление советский бомбардировщик рухнул в поле…

К счастью, враг так и не понял, что только что практически обнаружил замаскированный в лесополосе советский аэродром, посчитав подбитый «Ильюшин» просто заплутавшей боевой машиной.

Летчик Михаил Марочкин и стрелокрадист Евгений Пенкин скончались на месте катастрофы (их похоронили с почестями на местном кладбище). Штурман Виктор Тарарака какое-то время еще был жив… Его отправили в областной центр в надежде, что рязанские хирурги смогут сотворить чудо, но, увы… В госпитале штурман скончался. В живых после этой катастрофы остался лишь стрелок-радист Илья Ивановский. Многие годы спустя он вернется на место гибели своих боевых товарищей, чтобы принять участие в открытии памятника на братском захоронении, и привезет с собой фотографии погибших фронтовых друзей.

Катастрофа самолета Геннадия Давыдова под Ногино в декабре 1942 года обошлась без жертв.

Роковая ошибка №1

Почти на год воздушные рабочие войны забыли дорогу на местное кладбище. Экипажи, не вернувшиеся с боевых заданий, для местных жителей – в первую очередь, влюбленных в солдат девчонок и женщин – воспринимались, как просто «передислоцировавшиеся» на другие аэродромы. «Он спрыгнул с парашютом и, конечно, скоро даст знать, что жив и здоров - напишет об этом в трогательном письме», - надеялась каждая из невест. Но шло время, а письма так и не приходили…

В мае сорок третьего на полк обрушилась целая череда несчастий.

3 мая внезапно скончался старший авиационный механик Иван Сафронов 1917 года рождения. Он был дежурным по стоянке, спокойно разговаривал с товарищами, когда «среди полного здоровья» неожиданно упал навзничь. Командование авиаполка отправило тело Ивана Александровича на вскрытие, подозревая, что в этой истории может быть криминальный подтекст. Криминального подтекста не оказалось – отказало сердце. Тело красноармейца Сафронова похоронили на кладбище в Ногино. Кстати, именно Сафронов был тем десятым (неизвестным) солдатом, чью фамилию помогла нам установить работа в Центральном архиве Министерства обороны РФ.

Прошло еще несколько дней, и снова в расположение авиаполка пришли дурные вести. 13 мая 1943 года в окрестностях аэродрома во время тренировочного полета с бомбометанием и стрельбой разбился Ил-4, пилотируемый летчиком Иваном Соколовым…

Из рапорта штурмана Николая Николаева:

«При возвращении из маршрутного полета звено Сергиенко в составе самолетов №№ 11, 19 и 16 прошло над стартовым полем своего аэродрома, чтобы произвести посадку. Командир звена подал команду о перестроении в правый пеленг. По этой команде левый ведомый (самолет №11) начал со снижением отставать и перестраиваться в правый пеленг. Я доложил командиру экипажа о перестроении Соколова и вел наблюдение за самолетом, пока тот не скрылся из зоны видимости. Это было на высоте 830 метров. После разворота на земле увидел черный дым…»

Расследуя причины катастрофы, руководство авиаполка пришло к мнению, что сержант Иван Соколов на недостаточной скорости задрал машину, чем усугубил еще большую потерю скорости. Бомбардировщик с левым глубоким креном пошел на снижение, а затем почти вертикально рухнул на землю. Экипаж (летчик Иван Соколов, штурман Виктор Трусов, стрелок-радист Дмитрий Мишуков, авиамеханик Борис Соколов) погиб и был похоронен на кладбище в Ногино.

Роковая ошибка №2

21 мая непростительную ошибку также в районе аэродрома дислокации совершил Николай Федоренко. Экипаж в составе семи самолетов выполнял полет на слетанность с бомбометанием. Спустя полтора часа воздушные машины вернулись «домой» на высоте 500 метров. На часах было 16.05. На самой границе взлетно-посадочной полосы Ил-4 младшего лейтенанта Федоренко сильно тряхнуло. Летчик не был привязан, его подбросило и прижало к верхней части фонаря. Федоренко на мгновение упустил штурвал управления, и бомбардировщик перешел в пикирование.

Лейтенант отчаянно пытался вернуть машине горизонтальное положение, но тяжелый воздушный крейсер продолжал входить в глубокое пике. Когда угол падения превысил 60 градусов, летчик открыл фонарь… Потоком воздуха его выбросило из кабины… На высоте 200 метров Федоренко раскрыл парашют и благополучно приземлился. Самолет врезался в землю, оставшийся в машине экипаж – штурман Никифор Бойко, воздушный стрелок Александр Тягний, воздушный стрелок Иван Киселев – погиб.

Выпускник Балашовской военноавиационной школы 1940 года, командир звена Николай Федоренко к моменту катастрофы имел налет на бомбардировщике Ил-4 123 часа 38 минут. Согласно экспертному заключению причиной трагедии стала невнимательность летчика в полете, растерянность и испуг. Пилот не использовал триммер высоты руля, приняв создавшуюся ситуацию за отказ рулей управления.

Случай тщательно разобрали со всем летным составом. На Федоренко наложили дисциплинарное взыскание – 10 суток ареста с удержанием 50 процентов зарплаты за каждый день. Кто-то скажет: трус… Но мы не будем делать поспешных выводов, на войне всякое бывает. Николай Федоренко сражался в составе 836 авиационного полка еще тринадцать месяцев. 16 июня 1944 года приказом ВВС Красной Армии за образцовое выполнение боевых заданий был награжден орденом Красной Звезды. А 21 июня того же сорок четвертого бомбардировщик Федоренко сбили на Карельском перешейке. Штурман Иван Ермаков и воздушный стрелок Андрей Мешков, скорее всего, получили смертельные ранения при атаке на самолет. Николай и стрелок-радист Иван Драгунов покинули подбитый Ил-4 на парашютах. На земле летчикам пришлось принять неравный бой… Федоренко погиб, а Драгунов попал в плен.

Вместо послесловия

Можно сколько угодно негодовать по поводу безалаберности и безответственности некоторых советских пилотов, но ведь не зря же мудрые люди говорят: «Не допускает ошибок тот, кто ничего не делает». Николай Федоренко искупил страшную ошибку собственной кровью, собственной самоотверженной службой. Без рискованных тренировок, без работы над собой не случилось бы воздушных побед наших летчиков, не случились бы удачные наземные операции, поддерживаемые бомбардировочными эскадрильями. 836 бомбардировочный авиаполк отбыл из Рязанской области к новому месту дислокации в Барыково Тульской области 30 мая 1943 года (именно этим днем датирован последний приказ из Ногино).

Захоронение девяти летчиков и одного авиационного механика на сельском кладбище долгие годы оставалось безымянным, хотя часть фамилий местным жителям была известна. В начале этого года «Комсомолка» обратилась в правительство Рязанской области и администрацию Рыбновского района с предложением увековечить имена красноармейцев. У нас на руках была заверенная в военном архиве справка о месте захоронения и обстоятельствах гибели солдат. Инициатива встретила полное понимание и поддержку. Новый памятник с именами героев будет открыт в год празднования 71-й годовщины Великой Победы.

P.S. 8 мая 2016 года в девять утра под гомон вернувшихся после очередной зимы на рязанскую землю птиц глава администрации Рыбновского района Владимир Зюба и глава Алешинского сельского поселения Юрий Исаев открыли спрятанные под белым саваном имена героев. «Опять весна на белом свете»…

Еще в марте 2015 года памятник на братском захоронении летчиков 836 бомбардировочного авиаполка представлял собой довольно удручающее зрелище.

Фото: Евгений БАРАНЦЕВ

К 70-летию Великой Победы памятник привели в порядок "солдаты" рыбновского отделения "Боевого братства", но он по-прежнему оставался безымянным.

Фото: Евгений БАРАНЦЕВ

так памятник выглядит теперь...

Фото: Евгений БАРАНЦЕВ