Андрей Звягинцев: «Если в мою честь назовут улицу — будет неловко»
Фото: Андрей АБРАМОВ
Андрей Звягинцев, прилетевший в Челябинск на фестиваль «Полный арт-хаус», выглядел уставшим. Восемь месяцев он живет с ощущением дежавю. Ему приходится мотаться из города в город, отвечать на одни и те же вопросы и доказывать простую истину. Что его нашумевшее и номинированное на «Оскар» детище — вовсе не антироссийское кино. А сам он просто хотел показать горькую правду, в которой нам всем приходится жить.
— Нет, я не ощущаю себя коммивояжером, который продает фильм, — сказал Звягинцев, когда уселся в рубке радио «Комсомольская правда». — Скорее я чувствую себя пажом на свадьбе, который держит фату невесты. И отпустить нельзя, и держать невмоготу. Я недавно разговаривал с нашим монтажером и сказал ему, что мы, похоже, попали в сердце. Нет, мы попали в самое Фаберже, — отшутился он.
— Чисто по-человечески устали?
— Конечно, но это знакомое для меня состояние. После выхода фильма «Возвращение» я целый год сопровождал картину, потому что был дебютантом. Я полагал, что это мои прямые обязанности. Потом я узнал про другое отношение. Как-то в Каннах Брэду Питту, выступавшему продюсером фильма, пришлось объяснять, почему нет режиссера Терренса Малика. За всю историю фестиваля было всего три таких случая. Один режиссер был прикован к больничной койке, другой за месяц до этого погиб в автокатастрофе, а Малик оказался затворником. Он дал пару интервью и решил больше этого никогда не делать, решил скрываться от мира. Это и есть идеал, к которому я стремлюсь, но никак не получается.
Фото: Андрей АБРАМОВ
ГЕРОЙ АЛЕКСЕЯ СЕРЕБРЯКОВА ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ
— В основе «Левиафана» лежит история американского слесаря Марвина Джона Химейра, который судился с крупным заводом. Устав бороться за свои права он сел в бронированный бульдозер и разнес половину города. Вы об этом не раз говорили. Почему же ваш герой Николай, который служил в армии и имеет оружие, не стал стрелять? Он же серьезный русский мужик!
— В первых двух вариантах сценария концовка была иной. В мастерской Николая за одной из дверей должен был стоять его трактор. Это параллель с Химейром. В финале Николай едет сквозь поселок в город. Паша, который работает в ДПС, пытается его остановить. Но он же не может стрелять в друга, поэтому палит в воздух и в броню трактора. Мы долго искали подходящую локацию, но в итоге поняли несколько вещей. Первое, что в финале будет хэппи-энд, хоть и гибельный. Да, Николая бы обязательно убили, но он бы успел отомстить власти. Второе, это слишком шаблонный прием, и какой-то американский. В России так не бывает.
— Многих зрителей интересует вопрос: «Кто же все-таки убил главную героиню Лилю?». Как бы вы им ответили?
— В «Левиафане» есть место для нескольких трактовок. Нужно довериться собственной фантазии. Когда мы обнаруживаем Лилю мертвой, то строим свою версию, исходя из жизненного опыта и мироощущения. И это прекрасно.
Фото: Андрей АБРАМОВ
— Актриса Лядова, сыгравшая Лилю, снималась у вас и в «Елене», и в «Левиафане». Вы с ней и дальше будете сотрудничать?
— Когда мы с Олегом Негиным работали над сценарием, то у нас было два явных кандидата. Лядова на роль Лили и Мадянов на роль мэра. Где-то мы писали текст под них. А вообще все зависит от совпадения человеческого материала и персонажа, который мерещится в фильме. Я бы рад работать с Еленой дальше, мы друг друга понимаем. Но все зависит от того, какую историю мы будем снимать следующей.
— Еще до премьеры «Левиафан» слили в интернет. За короткое время его скачало полтора миллиона человек. Вы говорили, что идет расследование утечки. Как оно продвигается?
— Его действительно скачало огромное количество зрителей. По сути премьера состоялась еще 10 января. Нанесен удар по финансовым вложениям, но это уже неважно. Нет худа без добра! Конечно, продюсер «Левиафана» Александр Роднянский пожаловался Майклу Баркеру — главе Sony Pictures Classics. Они отвечают за прокат. Но у Майкла сейчас куча дел. Он одновременно занимается 18 картинами, номинированными на Оскар.
НЕ ВСЕ ЗАХОТЯТ СМОТРЕТЬ ФИЛЬМ ПРО ДРЕВНЮЮ РУСЬ
— На столе у вашего продюсера Александра Роднянского лежат три готовых проекта: о Великой отечественной войне, Киевской Руси и Древней Греции. Когда вы с ними стартуете?
— Две истории, о которых вы говорите, уже готовы в виде сценариев. Одна пока представлена в виде романа, который 10 лет назад написал мой друг Олег Негин. С тем прицелом, что он когда-нибудь выйдет на экран. Но, понимаете, нельзя гореть замыслом. Иначе перегоришь, пока ищешь финансирование. Поэтому мы ждем середины марта, когда закончится марафон с «Левиафаном». А там посмотрим!
— Новые проекты требуют больших вложений?
— Да. Если брать историю Киевской Руси, то по предварительным оценкам нам понадобится 15 миллионов долларов на ее запуск. И это по курсу 2008-го года. Но мы ведь снимаем не фильм-аттракцион, а серьезную драму. Будем честны, не каждый захочет смотреть жизнеописание воина Бориса, который становится монахом. Для продюсера это очень рискованное вложение. При этом вовсе не обязательно, что мы снимем именно одну из этих трех историй. Что-то может возникнуть по ходу переговоров, как было с «Еленой» и «Левиафаном».
— Вы задали серьезную планку, как будете ее удерживать?
— Перевернем страницу и начнем все с чистого листа. Следующий проект может быть каким угодно, интимным и тихим, например. Нельзя преследовать цель — каждый день удивлять зрителя.
Фото: Андрей АБРАМОВ
Я МЕЛ ДВОР И МЕЧТАЛ О КИНО
— На последнем курсе ГИТИСа вы работали дворником. Когда по утрам мели асфальт, наверное, и не верилось, что снимете большое кино?
— Это было в конце восьмидесятых. Мне выделили жилье в дворянском доме, построенном еще в 1825-ом году. Я проводил время в огромной комнате и мечтал о кино. Каждый день я убирал участок на Суворовской, еще у меня был маленький дворик, в котором располагалась югославская фирма. Владел ей, как сейчас помню, Дарко Ченгич. Однажды я прихожу на работу, а весь двор засыпан бумагой, как снегом. Я, естественно, вскипел, постучался в офис и поговорил с владельцем. Так вышло, что мы сдружились. Он узнал, что я мечтаю снимать кино и предложил профинансировать короткометражку. В ту же ночь я написал сценарий, который вынашивал целый год. Денег он, в итоге, дать не смог, но имя его я запомнил. Тогда жизнь наполняли скитания по закоулкам реалий 90-х годов. Потребовалось десять лет, чтобы получить первый большой проект.
— Зато сейчас вы большая звезда. В Новосибирске активисты даже хотят назвать в вашу честь улицу.
— Я испытываю по этому поводу неловкость и курьез. Хотя прецеденты были. Максим Горький ходил по своей улице, например. Для меня инициатива все же странная. Она возникла спонтанно, надеюсь, также спонтанно и заглохнет.