Что делать с закладчиками и почему педофилы не исправляются: правозащитница Ева Меркачева о том, чего не хватает исправительной системе
Ева Меркачева — правозащитница, журналист, член СПЧ
Фото: Егор ИВЛЕВ
Педофилы выходят из тюрьмы и повторяют свои преступления, молодые ребята по глупости попадают за решетку из-за наркотиков и сидят там по десятку лет. Невольно возникает вопрос, а все ли хорошо с нашей исправительной системой? На этот счет КП-Челябинск пообщалась с правозащитницей и членом СПЧ Евой Меркачевой, которая приезжала на Южный Урал на фестиваль фильмов, снятых в колониях. Рассказываем, что думает она.
Фото: Егор ИВЛЕВ
Насколько правильно давать людям пожизненные сроки? Не пора ли менять эту меру в нашем законодательстве?
— На самом деле, законодательство у нас вполне гуманное, ведь предполагается, что человек может выйти по УДО, отсидев первые 25 лет. Но до сих пор не существует системы, как это правильно сделать. Выпустить человека на свободу после 25 лет в тюрьме — это абсурд, потому что непонятно, как он себя поведет. Он находился в самых строгих условиях, в ограниченном пространстве с одним или двумя сокамерниками, и тут оказывается на свободе — риски грандиозные.
Есть примеры, когда люди выходили, поскольку им заменяли наказание с пожизненного, и они совершали преступления буквально в первый же год на свободе. Нужна система. Например, чтобы сначала их переводили в обычные условия, где они жили бы в общежитии под наблюдением. Следующий этап — колония-поселение, где за ними следят чуть меньше, но они все равно находятся под контролем. Дальше — исправительный центр, где они бы поработали, чтобы было понятно, что они подготовлены для жизни в обществе. Но вот этой ступенчатой системы для пожизненно осужденных у нас нет.
Это надо менять, и часть людей мы смогли бы освободить, потому что не все заключенные — маньяки, педофилы и убийцы. Конечно, есть граждане, которых нельзя освобождать ни при каких обстоятельствах. В основном, это люди с психиатрическими расстройствами, например Битцевский маньяк, который убивал людей в парке, и у него порядка 50 жертв. Я с ним общалась и спросила, что бы он сделал, оказавшись на свободе. Ответ: «Выпил бы водки, убил и изнасиловал парочку женщин». Понятно, что такого человека ни в коем случае нельзя освобождать.
Есть также люди, которые сидят в тюрьме и стали настолько старыми, что при всем желании не смогут совершить никакого преступления. Их содержание — это обуза для нас всех. Нужно передавать их семьям. Я общалась с человеком, который даже не помнит преступления, которое он совершил. Ему назначили смертную казнь в 80-х, но потом помиловали и заменили наказание на пожизненный срок. У него есть внуки, которые просят освободить его и отдать под присмотр семьи.
Что делать с педофилами?
— Мое отношение однозначно: педофилы не исправляются, это болезнь. Однако, есть ряд преступлений, которые относятся к педофилии, но человек не совершил никакого акта. Нужно очень внимательно относиться к таким преступлениям, хотя по нашему закону за них могут дать как маленький, так и большой срок.
В любом случае, после освобождения нужно, чтобы их контролировали. Допустим, педофил что-то показал детям. После выхода из тюрьмы он нуждается в том, чтобы за ним наблюдали. Нужно, чтобы его лечили. Есть учреждения, которые занимаются такими людьми. В идеале их нужно селить подальше от мест, где есть дети, и чтобы они были с электронными браслетами. Это мы говорим про истинных педофилов, которые не совершали тяжких преступлений.
Если речь идет о тяжких преступлениях, когда насилуют ребенка, то эти люди практически всегда получают пожизненный срок. Не играет роли, один ребенок стал жертвой или двое, выжил он или погиб. Получается, что сейчас наказание — максимально жестокое. Но можно было бы не сажать педофилов в какие-то жесткие условия, а лечить их в клиниках и следить за ними.
Это непростая история, она требует комплексного решения, хорошо бы опираться на зарубежный опыт. Повторюсь, нормальный человек не совершит преступление против половой неприкосновенности ребенка. У него уже что-то не в порядке с головой. Это преступление против человечности. Психологи и врачи, с которыми я общалась, говорят, что за решеткой они еще и деградируют.
90% заключенных сидят за наркотики по «народной» 228 статье. Что с этим делать?
— Мы же видим, что эти сроки получают обычные закладчики, молодые ребята. Я ходила по СИЗО и не видела ни одного организатора сетей по доставке наркотиков. Есть элемент несправедливости, потому что мы не с теми боремся. Кто-то создает эти сети и вовлекает ребят.
Была история, как парень искал заработок и нашел в социальных сетях информацию, что можно делать закладки. Оказалось, что эту страничку вели сотрудники полиции. У парня не было денег, чтобы купить наркотики у поставщика, так они ему перечислили их на карту, чтобы он купил, и поймали на перепродаже. Хорошо, если вы поймали его, так проведите беседу. Я уверена, он бы очень сильно перепугался. Отлавливайте, смотрите, что это за ребята, что у них за семьи, но не сажайте всех подряд. А так получается, что мы вообще не занимаемся профилактикой, а заманиваем этих ребят, чтобы просто «рубить палки» (раскрывать преступления для отчетности, — Прим. ред.).
Тогда какие интересы государства учитываются в этом случае? Просто кого-то посадить? Сроки огромные и просто дикие. Студенты попадают под строгий режим и все, жизнь перечеркнута. Изначально эти сроки были сделаны, чтобы напугать, но поверьте, ребята напуганы уже самим фактом попадания в СИЗО. Многие никогда в жизни ничего подобного больше не совершили бы, так зачем давать этот билет в один конец?
Мошеннические колл-центры в тюрьмах — миф?
— Когда говорят, что в тюрьмах располагаются прямо колл-центры со всем оборудованием, это больше похоже на выдумку. Мошенничеством там занимаются отдельные люди. Раздобыл кто-нибудь телефон, сим-карты — вот и начинают заниматься, но они сами по себе. А грандиозные колл-центры находятся, скорее всего, на воле.
Заключенные, в основном, размещают анкеты на сайтах знакомств, общаются с девушками и входят в доверие. Придумывают легенды, якобы попали в аварию, нужны деньги и все такое. Они ежедневно сидят и ничего не делают, конечно, у них есть время придумать самые красочные легенды. А после получения денег пропадают. Но те массовые звонки от лже-сотрудников банка, которые мы получаем, я уверена, совершаются где-то на воле.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Ева Меркачева переписывалась с Максимом Марцинкевичем, который ровно два года назад был найден мертвым в челябинском СИЗО. Что правозащитница думает о странностях вокруг смерти Тесака — читайте в нашем материале.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Присылайте сообщения в соцсетях ВКонтакте, Одноклассники.
Viber/WhatsApp: +7-904-934-65-77
Также у нас есть канал на Яндекс.Дзен и Телеграм
Почта: kpchel@phkp.ru